Андрей Прохоренко - Утро жизни

Но какие могут быть неприятности, когда ты еще ребенок и под контролем самых разных сущностей и существ? Их нет и быть не может. Так считал я. Считал, но просчитался чуть позже. Отец, само собой, мои выходки без внимания не оставил. Он взял и вырастил мне друга и помощника, на первый взгляд тоже светора. Звали существо, меня оберегавшее, Оуром. Марг постарался. Он снабдил существо всем, что ему нужно, чтобы Оур смог защитить меня, предупредив опасность заблаговременно. Так что с двенадцатилетнего возраста у меня был спутник, друг и старший товарищ, чем-то мне больше напоминавший наставника и учителя одном лице.

Что же касается способностей и возможностей, их применения, то, само собой, Оур меня превосходил на порядок в их проявлении. Однако отец, вырастив и запрограммировав Оура, не подумал о том, что я сделаю все для того, чтобы сравниться с ним, а потом и превзойти. Впрочем, в детстве и юности я так далеко не смотрел. С Оуром я подружился. Мой новый друг лишних вопросов не задавал, свое общество мне не навязывал, не слишком поучал и в мои дела не лез, когда угрозы для моего здоровья они не несли. Конечно, мне не очень нравилось, что Оур везде и всегда, где бы ни находился, меня «зрел и бдел», даже отцу жаловался, все хотел, чтобы он усовершенствовал или изменил Оура, но отец на уговоры не поддавался. А со временем я привык. Мне даже было как-то спокойнее, когда Оур был рядом.

Мои занятия в школе с восьмилетнего возраста носили больше прикладной характер. Школа была местом, где собирались сверстники. Время мы весело проводили под присмотром учителей и наставников. В понимании землян у нас не было уроков от сих до сих. Программы обучения, как таковой, тоже не существовало, но к определенному времени каждый из детей обязан был усвоить некую базу данных, а также, что было необходимо, научиться строить дружеские взаимоотношения и подойти в должных кондициях для дальнейшего обучения. Ум, разум, сознание, интеллект, но, главное, психика обязаны были быть готовы к восприятию более сложных вещей, информации и к нагрузкам. Без психической готовности невозможно дальше совершенствоваться.

Я умышленно говорю о совершенствовании. Что же касается развития, то оно – лишь повод для последующей деградации, которая закладывается уже по мере развития от начала процесса. Хуже всего то, что, даже зная эту простую истину, все равно приходится развиваться, а потом бороться с наступающей и неизвестно откуда появившейся инволюцией, как ржавчина подтачивающей тебя понемногу изнутри. И я под конец жизни не нашел способов и методов для того, чтобы прекратить нисходящие процессы, сделать так, чтобы они исключались во мне, как таковые.

Что же касается юности и детства, то я не утруждал себя такими сложными, на мой взгляд, вопросами. Мне было и без этого вполне комфортно. Мир был столь велик и так интересен. В нем было столько тайн, которых, как по мне, следовало бы раскрыть или хотя бы приблизиться к ним. Желание у меня тогда было, даже излишнее.

Ближе к шестнадцати годам, когда завершился первый период моей юности, я уже перешел в школу насовсем, жил в ней, обучался, а к себе домой на планету только лишь три-четыре раза в год наведывался. Привык я к школьной жизни. У меня, как и у любого школьника, был свой небольшой домик, отдельно расположенный в живописной местности.

Школа располагалась на планете Лия, а угодья у нее были разбросаны повсюду, даже в других галактиках и вселенных. Там были тренировочные полигоны, а также места для проживания и проявления способностей. Существа и сущности, выращенные учениками школы, поддерживали в школьных угодьях должный порядок, выполняли самые разные работы и функции.

На один из таких полигонов, расположенных вблизи звезды Элиад, как ведущей звезды среди трех десятков звезд меньшего размера, на планету Рао, я вместе со сверстниками прибыл для прохождения проверок, испытаний и продолжения обучения. На планете были подходящие условия для этого. Космос был невыразимо красив, а виды флоры и фауны поражали даже мой взор, привыкший к диковинкам.

В данном случае Рао располагалась вблизи дикой и не обустроенной зоны уикална, где существовали подчас и самые опасные существа, которые не проникали в освоенные и полностью окультуренные галактики и вселенные, где я проживал ранее. Их наличие меня больше всего привлекало. Мне хотелось необычности и чего-то особенного. Я не знал чего, но чувство, зревшее во мне, всякий раз напоминало о себе все отчетливее. Уже потом я понял, что во мне проявлялась таким образом некая тайная страсть, сходная с удовольствием от того, что тебе приходится всякий раз испытывать острые ощущения, что жизнь твоя в некоторой опасности, а поэтому-то надо быть все время начеку.