Андрей Прохоренко - Утро жизни

– Неужели оно идет?

– Видишь, даже ты не веришь, даже не хочешь предположить, что нас, по сути, уже окружили враги, что они примеряются к нам. Мы для них – только лишь пища, которую надо для начала сделать покорной и беззащитной перед основным валом нашествия. А для этого нужно вначале разобраться с теми из нас, которые еще что-то могут сделать для отстаивания себя и остальных, чтобы не стать окончательно пищей, не разлагаться, а когда будет необходимо, то и принять соответствующие меры по отражению явного нашествия. Оно произойдет рано или поздно, хотим мы того или нет.

Инлоф замолчал. Алии тоже нечего было сказать. Мать понимала, что асингер не будет зря говорить. Сразу же после беседы с Инлофом она связалась с отцом. Марг вскоре прибыл домой. Не откладывая, он переговорил с Инлофом и с представителями Совета светоров и асингеров. Ведущий творец Агиус, выслушав отца и его доводы, сказал:

– Сын почти до ста лет – забота семьи, в первую очередь отца. Молодость у Ауна только лишь начинается.

– Почему ты называешь сына его детским именем?

Агиус только лишь слабо усмехнулся.

– Я вижу, что ему пока лучше подходит это имя.

– К чему мне готовиться? Я не вижу смысла расставаться с сыном, передавать его кому-то из странников.

– Почему тебе не нравятся творцы-странники? Уикалн безбрежен. Места для расселения много. Можно жить везде, где только есть живая материя и жизненное поле, пронизывающее космос. Ты боишься потерять сына? Думаешь, что он не вернется в семью? Так рано или поздно Аун, если выживет, сам создаст семью, выступив лицом, определяющим чистоту и силу рода.

– Но как лучше поступить?

– Это тебе решать. Какое решение примешь, так и будет. Совет в моем лице не будет вмешиваться в дела твоей семьи, пока они не будут представлять откровенной угрозы для жизни Ауна.

– Предполагаешь, что будет нападение?

– Оно и так идет, но скрытое. И это гораздо опаснее, чем прямое внедрение, чем попытка откровенно захватить часть пространств и подвинуть ведущие расы.

– Но что будут делать пришельцы из нобия (безжизненный космос, где жизнь существовала только лишь на отдельных планетах)? Они не привыкли жить в наших условиях.

– Будут осваиваться, обживать наш мир, захватывая его. У нас пока еще хватает энергий. Можно жить триллионы лет, особо не задумываясь о том, чем питаться. Ресурс уикална пока что безграничен и не подорван той мерой, чтобы сказать, что с нами все закончено. Предстоит долгая борьба за то, чтобы кондиции уикална не ухудшались, чтобы материя была жизненной и не ухудшала свои качества и свойства.

– Говоришь так, как будто пришельцы уже в наших краях.

– Так и есть. Ты просто не знаешь ситуации, полагаешь, что тихая и всем обеспеченная жизнь твоей семьи и еще миллиардов и триллионов семей продлится вечно. Но этого не будет. Начался период Наафэй.

– Дробление живого космоса пока что только лишь косвенное…

– Так говорят светоры, не посвященные в суть вещей и процессов, происходящих в уикалне. Ты не хочешь видеть истинное положение дел. И я не хочу, – вздохнув, назвал вещи своими именами Агиус.

Отец несколько смущенный ушел тогда от него. Жизнь, полная силы Творения, пока еще пронизывала все пространства вселенных и более общих структур, где проживали он и его семья. И эта жизнь была всеобщая и звучала в каждой клеточке сознания Марга. Отец занимался по большей части тем, что обеспечивал поддержание кондиций космоса, в котором жил, изменял и трансформировал материю. Вскоре он должен был, поскольку шло интенсивное выделение вещества в некоторых местах уикална, выступить вместе с остальными светорами, которые будут допущены к работе, творцом новых галактик и вселенных.

Материя и вещество, богатое жизнью, должны были, послушные их ведению, преобразоваться и организоваться так, чтобы возникли совершенно новые планеты, солнца, туманности и другие образования. Закон Жизни, охватывающий и пронизывающий все пространства и времена, должен был быть вновь утвержден. Близилось время очередного всплеска силы и жизни, который надо было направить в нужном русле.

Меня же тогда эти вопросы вообще не занимали. Я смотрел на старших и думал: как бы мне самому стать таким, как они, чтобы мочь сделать что-то важное и такое, что определит со временем всю жизнь многих рас, цивилизаций, пространств и уикална в целом. Мечты сбылись, но поначалу совсем не так, как я предполагал. Впрочем, какого-то плана на жизнь у меня в детстве не было, кроме одного: мне надо было возмужать и повзрослеть, многому научиться, а уже потом совершать что-то значительное или не очень. Об опасностях я вообще не задумывался. А случай, который со мной произошел, только лишь убедил меня в том, что я многое могу, если разобраться и овладеть тем, что у меня начало с некоторого времени спонтанно проявляться. Мне было интересно, а интерес, как оказывается, и есть двигатель прогресса и, одновременно, если головой не думать, главный фактор зарабатывания неприятностей.