Лана Васильева - Поколение счастья

Сейчас почти десять часов вечера, мне нужно выучить еще одиннадцать вопросов к зачету по уголовному процессу, а вместо этого я лежу в своей постели и вот уже целых пятнадцать минут смотрю не отрываясь на экран смартфона, точно медиум на доску для спиритических сеансов, и мысленно заклинаю: «Паша, объявись! Набери мой номер!» Но Павел не звонит.

Расслышав в коридоре мамины шаги, я поспешно убираю телефон, хватаю конспект лекций, открываю его на случайной странице и утыкаюсь взглядом в размашистые строчки.

– Танцуй! – говорит мама, заходя в комнату. – Я купила тебе и Вере билеты в кино на фильм «Сильнее зова крови», тот самый, о вампирах, про премьеру которого ты мне все уши прожужжала.

– Спасибо, но я больше не общаюсь с Верой, – отвечаю я, стараясь придать голосу безразличный тон.

– К воскресенью помиритесь, не пропадать же билетам из-за глупых девичьих ссор, – отмахивается мама от моих слов.

– Не помиримся, – настаиваю я.

– Зачем так категорично? Опять поругались из-за Павла? – спрашивает мама, испытующе глядя на меня. – Я думала, что история с этим негодяем в прошлом.

– Прекрати называть его так, – сквозь зубы произношу я.

– Да, конечно, о нем можно говорить только как о покойнике: или хорошо, или ничего, – раздраженно парирует мама. – Ты никогда меня не слушаешь! Я же советовала тебе присмотреться к сыну наших соседей по даче. Парень он интеллигентный, симпатичный, а если поменяет очки в толстой оправе на контактные линзы, то вообще будет красавцем. Но тебе, похоже, нравится себя мучить.

– Не лезь в мою жизнь, я лучше знаю, что мне делать! – кричу я в бешенстве. – И, пожалуйста, выйди из комнаты, ты мне мешаешь готовиться к зачету.

Покачав головой, мама, ни слова не говоря, выскальзывает за дверь.

Я сбита с толку, безнадежно запуталась и теперь не различаю, кто мне друг, а кто враг, кто испытывает искреннюю привязанность ко мне, а кто играет в любовь, выжидая, когда я увязну в паутине лжи и недомолвок, чтобы, словно паук, убить меня ядом горькой правды. Чувства окружающих подобны книге на незнакомом иностранном языке, о содержании которой можно только догадываться. Я же отчаянно хочу: пусть они будут просты и понятны, как азбука с цветными картинками.

Слезы приходят непрошеными гостями, превращая текст на странице конспекта в одну большую смазанную кляксу, а я продолжаю шепотом твердить самой себе: «Хочу, хочу, хочу…»

Рыдания не приносят облегчения, и с каждым новым всхлипом мне все отчетливее кажется, что на мое сердце обрушивается боль всего мира, точно мощный поток воды на слабую плотину.

Не в силах больше выносить это, я захлопываю тетрадь, швыряю ее в дальний угол комнаты, в изнеможении откидываюсь на подушку и укрываюсь с головой одеялом, надеясь хоть ненадолго забыться спасительным сном.

Я просыпаюсь от того, что в комнату входит мама.

Кажется, всего полчаса назад я сомкнула глаза, но, открыв их, вижу нежно-розовые, словно сахарная вата, облака за окном и понимаю: уже наступило утро.

– Котенок, пора вставать! Завтрак на столе, – говорит мама и, наклонившись, целует меня в щеку.

Ощущая тепло на своей коже, я сладко зеваю, потягиваюсь, с неохотой отбрасываю одеяло в сторону и спускаю ноги с кровати в объятия пушистых тапочек.

Неожиданно мою голову, будто я манекен для шляп, принимаются колоть многочисленные невидимые иголки.

– Только мигрени мне не хватало, – с трудом произношу я.

– Наверное, магнитная буря, – отзывается мама. – Меня тоже мучает головная боль, – добавляет она, потирая виски. – После еды обязательно прими таблетку.

– Прости меня, пожалуйста, за вчерашнюю выходку. Мне очень стыдно, – виновато бормочу я.

– Пустяки, милая, – отмахивается мама. – Давай не будем тратить время на извинения. Лучше повтори вопросы к зачету. А сейчас пойдем завтракать.

Тепло улыбаясь, она берет меня за руку и помогает встать с кровати. Оказавшись на ногах, я внезапно испытываю легкое головокружение, как при полете на «тарзанке», впрочем, оно быстро проходит. Мама набрасывает мне на плечи халат и, приобняв, ведет за собой, как мощный буксир ржавую баржу.

На кухне пульсирующая боль в висках становится настольно сильной, что даже от запаха моей любимой яичницы с беконом к горлу подступает тошнота. Но я не хочу невольно обидеть маму, проснувшуюся спозаранку ради приготовления завтрака, поэтому заставляю себя съесть пару кусочков.