Иман Дани - Грань Жизни и Чуда - Мираж

– Друг! – Таксист, смуглый и пожилой мужчина смерил меня широко открытыми от удивления глазами и призывно махнул рукой. Он говорил на русском языке. – Я думал ты японец или там… китаец, а ты наш, оказывается. Садись в машину. Пусть этот «Танцор Диско» ловит себе другого рикшу. Поехали!

Два раза меня не нужно было просить. Резко закинув в машину свой черный рюкзак, единственный мой багаж, я юркнул вслед за ним на заднее сидение моего первого наёмного транспорта в Каире и облегчено вздохнул. Таксист же, быстро крутанул руль, и мы выехали на оживленную дорогу, ведущую в старую часть города.

– Спасибо! – Гнев и злоба всё еще кипели в крови, и так получилось, будто я выдохнул эти слова.

Таксист улыбнулся и посмотрел в одно из боковых зеркал. Улыбка его стала ещё шире, когда на запыленном зеркале отразился разъяренный, как он выразился – «Любимый Радж».

– Я думал, ты уступишь, – не сводя с дороги глаз, сказал он.

– Он первый начал. Я, конечно, не горжусь тем, что сделал. Но нужно же быть хоть каплю человечнее, не отбивать чужое такси.

– Согласен. – Кивнул водитель. – Тем более, я остонавился на твой палец верх. Всё честно. Чанду воришка получил по заслугам.

И тут меня, как молния ударила.

– Блин! Вдруг он донесёт?

– Не донесёт! Не парься. Тебя он не знает, меня тоже…

– А видеокамеры? А вдруг он номер вашей машины запомнил? – Невольно запаниковал я.

– Нет там видеокамер, а если и есть. В местном полицейском управлении мой племяш работает, разрулит ситуацию. Так что! Не боись. А номера? А их трудно разобрать, они у меня всегда грязью облеплены. Так, на всякий случай.

Я посмотрел на часы, по Каирскому времени было уже без пятнадцати восемь. Перед зданием аэропорта, целая туча машин стремилась подрезать друг друга, но бывалый водила уверенно вёл своего железного желтого коня с черными шашечками, нигде при этом, не допустив ошибки. На улице стояла жара и невыносимая духота. И это в середине сентября. Воздух, загазованный выхлопами, звенел от громких сигналов и рычаний автомобилей. Проще выражаясь, дышать было нечем и впору было оглохнуть от бесконечно громкого шума. Я посмотрел на водителя и чуть наклонившись, сказал:

– Меня, пожалуйста, в какой-нибудь недорогой отель подкиньте, я здесь надолго не собираюсь задерживаться.

– Сделаем, – таксист снова улыбнулся, – хозяин – барин. Меня, кстати, зовут дядя Юра.

– Рад знакомству. А меня Ратмиром зовут. – Я протянул ему свою руку и он, не отпуская левой рукой руль, правой пожал мою.

– Здесь, по улице Аля Бена какого-то есть гостиница, недорогая и хорошая. Могу тебя туда подкинуть. Что скажешь?

– Сойдёт. А сколько ехать? – Я с интересом рассматривал город через тонированное стекло.

– Через минут двадцать, а может и пятнадцать, будем там, – сказал он, обогнав автобус с туристами.

Я задумчиво вперился взглядом на спинку его сидения и так, просто, невзначай спросил:

– А… если бы я оказался японцем или там… китайцем, вы бы взяли индуса?

– Нет! – Из-за шума с улицы, ему пришлось повысить голос. – Я бы взял более шустрого, дерзкого! Но ты мало того, что оказался шустрым, ты ещё и с Союза оказался. Поэтому, я взял тебя.

– Вы тоже родились в СССР? – Невольно улыбнулся я.

Он кивнул и, подрезав серый джип, ещё и успел показать неприличный жест обиженному водителю.

– Так с ними надо! А то сволочи, совсем обнаглели, на голову лезут. – Дядя Юра нажал на тормоз и, пропуская женщину с коляской на пешеходном переходе, добавил. – Если быть точнее, то я родился в Армении, в Ереване, в СССР.

– А почему вас дядей Юрой зовут?

– Вообще-то, зовут Юратом. Имя не армянское. Мамка так нарекла при рождении. Не знаю, откуда она его откопала. Хм… Только имя-то, не прижилось. Со временем Юрат превратился в Юру. Поэтому я – дядя Юра. – Таксист обогнал еще четыре машины, хваля себя вслух. – Ай да я! Прям, как в недавних гонках Каир-Дакар. А ты сам, по какой причине здесь?

Мне стало не по себе. Гонки по песку. Песочные кошмары. Песочные сны.

– Из-за этих самых гонок. Гонок Каир-Дакар. – Ответил я и тяжело вздохнул. – У меня друзья участвовали в ней на своем самодельном, гоночном автомобиле. Один исчез, пропал без вести, – язык не хотел поворачиваться, мне стало немного стыдно. Затеял драку возле аэропорта, забыл цель поездки, почти забыл, – другой сошёл с ума. Из-за них я и прилетел.

Дядя Юра посмотрел на меня сочувственным взглядом. Безусый, улыбчивый армянин. В фильмах их показывают в кепках таблетках, с широкими усами, и они разговаривают со смешным акцентом. Этот был совершенно другим. Акцента нет, усов нет, вместо кепки, бейсболка.