Анатолий Баюканский - Застолья со звездами

Доказательства этого можно почерпнуть из книги «История кабаков в России в связи с историей русского народа» историка, этнографа и публициста И.Г. Прыжова, который утверждал, что такого порока, как пьянство, у наших предков не было. Застолье с обилием спиртных напитков веселило людей и доставляло им удовольствие, и именно этот смысл вкладывал князь Владимир в часто цитируемые русскими людьми слова: «Руси есть великие питии, не может без того бытии».

* http://www.supertosty.ru/texts/zastole/72_istoriya_vinopitiya_na_rusi.html.

Если покопаться в истории, выяснится, что впервые русских назвали пьющими в европейских хрониках. Там описано, как Россия принимала христианство в IX веке. Когда князь Владимир Святославович выбирал веру для государства, он говорил с представителями всех конфессий. Ислам запрещал хмельное. И вот за это зацепились историки.

«Князь Владимир подумал и ответил: «Нет, не приму я ваш закон. Не потому, что мне он сам не нравится, а потому, что, грубо говоря, народ меня не поймет, ибо, — якобы произнес он рифмованную фразу, — в Руси есть веселие пити, не можем без того быти». Ну, и вот из этого делается вывод, что, значит, именно Русь с самого начала «жила под знаком беспробудного пьянства», — объясняет появление мифа историк Вольфганг Акунов.

Вот как написал о том, сколько пьют русские, австрийский дипломат барон Сигизмунд фон Герберштейн в 1549 году.

«Он описывает день, когда он жил в гостях у какого-то князя или боярина. Вот, говорит, они встают, вот в полдень садятся на лавки пить. И вот они, значит, там жрут, пьют, рыгают, потом опять жрут, пьют, рыгают и, в общем, так вот весь день до заката солнца», — пересказывает суть документа историк водки Руслан Брагин.

Фон Герберштейн назвал русских ленивыми, лживыми и вороватыми. Давайте посмотрим, кто такой этот барон и зачем прибыл в Московию. Недавно ученые раскопали: у посланника была тайная миссия, которую поручил ему король Максимилиан I — найти подход к князю Василию Третьему, чтобы тот, ни много ни мало, отдал Смоленщину польскому королю.

Стоит ли сомневаться, что Герберштейна почти вышвырнули вон. Разве будут объективны его записки о стране, где он потерпел дипломатическое фиаско.

Как же было на самом деле? Что и сколько пили, например, до крещения Руси?

Водки тогда еще не было. Для веселия употребляли напитки легкого брожения — квас, мед и пиво. Их градус был ниже, чем сегодня.

В обычный день никто не садился с кружкой пива. Хмельное ставили на стол по праздникам или по завершении большого дела. Подросткам не наливали. Больше того, пить запрещалось и молодоженам до рождения первенца.

Примечательно, что слово «водка» раньше, почти до 19 века обозначало совсем другой напиток.

«В 16–17 веках все основные водки были лекарственными. То есть когда вот вы сейчас идете в аптеку и покупаете какую-нибудь микстуру, валериану, вот какое-нибудь там успокаивающее средство, это и есть отголоски исторических лечебных водок 17-го века. Травки подбирались особым образом, алкоголь вытягивал из них целебные вещества и при попадании в организм их отдавал», — рассказывает историк водки Руслан Брагин.

Как бы двусмысленно ни звучало, но водка была лекарством. Были водки для лечения почти всех хворей: от простуды до нервной горячки. Применяли даже средневековый аналог виагры. Знали рецепт водки для улучшения памяти.

«Была водка очень интересная, называлась «водка ночных стражей». Человек выпивал наперсток, отчего учащалось сердцебиение, и он не мог заснуть всю ночь. То есть, когда надо было не спать, 20 грамм «водки ночных стражей» — и все, человек до утра бодрствует», — говорит Брагин.

Если посмотреть в музеях сосуды для водки, то это будут вовсе не граненые стаканы и даже не пятидесятиграммовая рюмка. Объем этих мензурочек просто микроскопический.

«Были такие специальные рюмки маленькие, они назывались «мухи». Объемом они были где-то как наперсток, 10–15 грамм. И вот ими и лечились. Но потом уже слово поменяло смысл, и водки стали еще и как гастрономический продукт», — рассказывает Руслан Брагин.

Выражение «под мухой», вероятно, возникло, когда водку стали пить из посуды посерьезней, но в память о тех самых «мухах». Постепенно мед и брагу действительно вытеснили более крепкие напитки. Об этом мы знаем, опять же, из записок европейских путешественников.

Однако они не торопились обвинять нашу страну в любви к крепким напиткам. Скорее всего, потому, что у себя дома видали загулы посерьезней. Например, один из самых могущественных монархов просвещенной Европы Людовик Четырнадцатый шокировал русских дипломатов тем, что был постоянно пьян.