Сергей Бортников - Законы разведки

«Бездыханного» диверсанта откачивали двое. Еще трое пехотинцев стояли рядом, держа наготове автоматы. Не уверен, что с холостыми патронами.

Развязка наступила мгновенно. Первый из оказывающих помощь «утопленнику», броском был отброшен в сторону, горло второго Чалый сильно передавил крепкой рукой и, используя парня в качестве живого щита, рванул на юг.

Их никто не преследовал, – таким было единственное требование диверсанта. Не выполнить его – значило обречь товарища на «неминуемую гибель».

Через полкилометра Чалый отпустит заложника и продолжит марш-бросок к поселку Караой, на северной окраине которого мы условились встретиться ровно в полночь.

Я тем временем завершил минирование и отправился следом за напарником.

Дальнейшее оказалось не столь сложным. Караул ракетчиков мы разоружили в считанные секунды. Дежурившую смену заперли в «караулке» и пошли снимать действующие посты.

Беспечность, с которой несли службу ракетчики, поражала. На вопрос: «Стой, кто идет?» – мы всегда отвечали: «Свои. Дай закурить». Этого оказывалось вполне достаточно, чтобы приблизиться к караульному и обезоружить его.

Вскоре с разных направлений подоспели наши товарищи. Ракетная часть была разоружена, ракеты «ликвидированы». Мы с Чалым были отмечены среди лучших. Нам, как впрочем, и всем остальным курсантам группы, присвоили сержантские звания и… отправили для прохождения дальнейшей службы в Севастополь…

Когда я вернулся в камеру, Мисютин, сидя на нарах, запихивал за обе щеки бутерброд с пятимиллиметровым слоем масла и чуть ли не сантиметровым – красной икры.

– Бери, угощайся! Ребята раньше справились… В два часа обещают телик припереть… Знай наших, Тундра… Тьфу, Киря… Нет – Кирилл Филиппович! (Ему явно нравилось издеваться над моим именем.)

Я запустил руку в желтый полиэтиленовый пакет и выволок оттуда «ножку Буша», как в нашем городе называют куриные окорочка. Ножка была еще теплой, с ароматной хрустящей коркой, и я с великим наслаждением отправил ее в желудок.

Заботливая братва конечно же догадывалась, что в камере нет ножа, поэтому все было уже порезано: хлеб, мясо, колбаса. А икру, как я уже говорил, даже намазали на хлеб слоем, значительно превосходящим толщину самого хлеба. Я и на воле так не обжирался…

Эх, сюда бы еще картишки, мы бы с Бароном запекли такого «гусарика»!

Словно читая мои мысли, Мисютин спросил:

– Ты в шахматы играешь?

– Немного.

– Дневальный! – Барон забарабанил по оббитой жестью двери, почему-то обзывая контролера на армейский манер. – Дневальный!

– Что тебе? – вскоре послышался голос с той стороны.

– Шахматы принеси!

Как ни странно, «вертухай» не только не обиделся на армейское обращение, но и поспешил выполнить просьбу. Спустя всего несколько минут в щель для подачи пищи, именуемую здесь «кормушкой», рука контролера протолкнула клетчатую картонку, обычно предназначающуюся для игры в шашки, и маленький пакетик с фигурками.

Доска, видимо, не полагается, чтобы мы не сделали «ухи-ухи», как «джентльмены удачи» из кинофильма.

…Сказав, что играю в шахматы лишь немного, я явно поскромничал. Приходилось играть немало и вполне успешно. Так получалось, что я никогда не ставил себе задачу достичь особых успехов в этом экзотическом, на мой взгляд, виде спорта, но перворазрядников обыгрывал довольно часто. Поэтому, расставляя фигурки, был уверен, что разгромлю соперника.

Но не тут-то было! Мисютин играл, как бог! Иногда случалось, что он жертвовал мне фигуру, – но только для того, чтобы через несколько ходов объявить мат… А я думал, что у этого парня совсем нет мозгов!

Пытаюсь собраться с духом и оказать достойное сопротивление, но у меня не выходит ничего. Бесславно капитулирую пятый раз подряд и, чтобы утихомирить накатывающееся раздражение, решаю прекратить борьбу:

– Все. Твоя взяла… С меня хватит!

Барон самодовольно улыбнулся:

– Давай я сыграю без одной ладьи. Только уже под интерес.

– На деньги, что ли? Так где их взять?

– Выйдешь – отдашь.

– А вдруг ты проиграешь?

– Тогда я отдам.

– Через семь лет?

– Ну ты, полегче… – отчего-то рассердился мой сокамерник. – Смотри, чтоб без штанов не остался!

Что-то он слишком уверен в себе… Может, Мисютин – только псевдоним Каспарова?

– И во сколько оценим партию? – интересуюсь нерешительно. За свои слова я привык отвечать, даже если обещание дано человеку, который… Короче – откуда я знаю, в каком масштабе денег оперирует Барон?