Владимир Колосков - Перевал

– Я уже посчитал: в это время года тут можно легко набрать и полсотни. Мне говорили, ты один из лучших. Вот и займись этим – отбери мне сорок человек. Оружие, стрелы, доспехи, что вы там еще носите с собой. Лошади, еда на семь дней… Я не говорил, что наш поход займет семь дней?

– Нет, – Каспар получил ответ на вопрос, который не успел задать.

– Так вот – семь, может быть, восемь или десять, но мне говорили, что я могу уложиться в семь. На обратный путь запасаться не нужно. Вам дадут все необходимое, когда мы доберемся до места.

– Куда мы направимся? – поинтересовался Каспар, прикидывая, куда может двигаться Паласар. – За семь дней с повозкой отсюда доберешься не так далеко.

– В замок одного господина, что на севере отсюда. Другого тебе знать не нужно, дорогу я покажу.

– Здесь не так много замков, – не купился на это объяснение Каспар. – Все замки принадлежат курфюрсту и его вассалам, но за семь дней можно дойти только до пограничных крепостей, управляемых его маркграфом. Это забытые богом охранные бастионы, куда ссылают за провинности. Там нет никаких господ. Там нельзя продать никакой товар. Там вообще нет никого, кроме не просыхающих от вина и разбоев гарнизонов, маркитанток и обслуги. Мы же не пойдем к ним? Жители перевала у них не в почете.

– Твои знания окрестных земель бесценны в твоем ремесле, но в моем деле они бесполезны. Мое дело не до здешних князьков и их крепостей, – отрицательно покачал головой Паласар.

– Тогда куда же…

– Не стоит, – оборвал Паласар, мягко проведя рукой по воздуху. – Для всего найдется время в дороге, а сейчас у тебя есть работа. Разве нет?

– Мне нужно три дня, – сказав это, Каспар развел руками и разнузданно поклонился, показывая, что подчиняется, но учтивости от него ждать не стоит.

– Приходи через три дня, – крикнул вдогонку Паласар, когда Каспар выходил из дверей.

За этим криком последовал негромкий звук, который Каспар различил бы и с полсотни шагов. Он остановился как вкопанный, приятное тепло разлилось по телу от ушей до пят. О, этот сладкий приглушенный звон, как будто вздрагивают в преддверии марша кимвалы райского войска. Звук падающего кошеля с золотом. Каспар обернулся: Паласара в трапезной уже не было, его тихие шаги, удаляясь, скрипели по лестнице, а на столе, у которого они разговаривали, лежал он. И в нем было именно золото. Серебро падает иначе, нет той тяжести, что у золота. Каспар приоткрыл стянутое шнуром горло кошелька и посмотрел внутрь. Толстые грязно-желтые монеты ширазской чеканки: одна, две, три, четыре, пять… Сколько же их тут? И каждой хватит, чтобы купить здесь с потрохами любого, или почти любого, или с потрохами, но не со всеми. Каспар, давя на лице непроизвольно растекавшуюся улыбку, закрыл кошель, чтобы без лишних глаз пересчитать монеты у себя в «Селезне». Старикан подозрительный, но как вести дела знает.

Дело, на удивление Каспара, пребывавшего поначалу в мрачном настроении, спорилось быстро. После того, как, набрав солидный отряд, ушел блистающий шелками, чаем и пряностями караван Лезаха, оставшиеся люди были готовы впрячься в любое дело, лишь бы подкопить деньжат перед зимой, когда купцы с востока переставали хаживать через перевал, и наемникам оставалось перебиваться скромными заработками при местных торговцах. Стоило, хитро прищурившись, показать нужным людям пару ширазских монет, и Каспар смог собирать людей, не выходя из «Селезня». Все знали, что люди Лезаха возвращаются морем, и снова такие монеты они увидят не раньше следующей осени.

За два дня Каспар нашел сорок человек и, как верно посчитал Паласар, даже получил возможность кое из кого выбрать. Десятников он набрал из надежных и опытных знакомых «кромешников», большая часть пеших солдат тоже была не из новичков. Среди них пришлось вклинить лишь дюжину непроверенных людей разной масти и умения, но такого числа было мало, чтобы организовать мятеж, подобный тому, что застиг его в прошлом походе. Если среди дюжины обнаружится лидер, то в худшем случае их хватит на ночную кражу. Лидера же легко определить и тихонько придушить в ночи: лег и не проснулся, с кем не бывает! А без лидера на большую гадость, чем дезертирство, они не способны.

С провиантом тоже обстояло удачно. Крестьяне, жестоко обложенные оброком, все же предпочитали рисковать и тащили на перевал остатки урожая, сбывая его за бесценок, пока он не достался войску курфюрста, вовсе не имевшему привычки платить за что-либо в округе.