Владимир Колосков - Перевал

Внимание Каспара не ускользнуло от наметанного глаза Паласара.

– Вы здесь не привыкли к нашей роскоши. Ты, как и все, глазеешь на мой кинжал, – с иронией произнес Паласар, продолжая орудовать над ветчиной. – Впрочем, у меня водятся вещицы и более значительные, но об этом тс-с-с! – Паласар поднес палец к губам. – Мы не хотим, чтобы кто-то напрасно пострадал из-за простой алчности.

– Богатая вещь. Интересно, кто может делать такие подарки? – спросил Каспар, хотя не рассчитывал на честный ответ. – Не думаю, что ты купил ее на ярмарке.

– Кто? Это пустое! – всплеснул руками Паласар. – Могу назвать хоть дюжину имен. И у каждого я был принят. По-моему, интереснее, за какие услуги делают такие подарки, – продолжил он и в конце хитро улыбнулся.

– И за какие же?

– С моем случае это – спасение державы.

– Тогда подарок не так велик, – ответил на самовосхваление Каспар и задумался про себя: «Не слишком ли много он берет на себя? За кого хочет себя выдать?»

– Ты сейчас подумал, что я многовато болтаю про себя, – ответил на замечание Паласар. – Нет, я не читаю мыслей, разве что я читаю их в лицах. А этот разговор у меня повторяется которую дюжину раз с разными людьми, и читать мне просто. Если ты так подумал, то я скажу две вещи. Во-первых, кем-то подмечено, что любые небылицы, которые человек присочинит о себе, это невинный лепет рядом с махровым вздором, какого наплетут про него другие. Во-вторых, награда скромна, потому что в грозах смут я лишь тенью стою за спиной сильнейших, и моя роль в иное время вообще могла быть не замечена, поэтому щедрость дарителя… кхм… не подвергаема сомнению.

– Пусть так. – Каспара снова клонило в сон, и, похоже, начиналась лихорадка. Он все сложнее удерживал в голове нить разговора.

Вино было настолько кислым, что нельзя было сказать, из какого сорта винограда оно испорчено, но оно отбивало у ветчины вкус прогорклого жира и подвальной сырости и одним тем было хорошо. От вкуса ветчины Паласар поморщился.

– Мешки корицы, кориандра, красного и черного перца, каких угодно пряностей проходят здесь без счету. И тому я сам свидетель, они прошли через перевал не далее пяти дней назад, а они жалеют добавить к мясу наиобычнейшую соль.

– Я на короткой ноге знаком с восточными обычаями, но сейчас обойдемся без бухарских околичностей, – с трудом выдавил Каспар. – Ты здесь не чтобы обсуждать простоту кухни.

– Наша обходительность не в твоем вкусе? – притворно удивился Паласар. Он достаточно уболтал этого несговорчивого Каспара. Теперь нужно заканчивать, пока он не свалился от слабости. Но перед этим подержать его на крючке еще чуть-чуть. – А ты выглядишь как человек тонкого ума, способный оценить неспешное течение беседы, подобной шахматной партии в сорок ходов.

– Неспешное течение у вас от жары и от лени. Жары здесь не наблюдается, а до вашей обходительности отсюда четыре недели галопом на свинье.

– Да уж, местные вши не располагают к переговорам, достойным шахматной игры. Я повторю свое предложение. Мне нужен начальник охраны для моего груза. Я выбрал тебя, и поскольку ты сейчас без работы и денег, я нахожу твой отказ едва ли не оскорбительным.

– Я был ранен и почти искалечен! – Каспар собрал остатки гнева. – Сегодня хромым меня назвал пьянчуга, потом дразнила Марихен, а скоро меня будут дразнить все уличные мальчишки, и я мало смогу сделать, если им захочется кидать в меня камни!

Каспар не хотел этого всего говорить, но осознание своей печальной доли внезапно затопило его, и он не мог остановиться, пока полностью не выговорился.

– Удача отвернулась от меня. Здесь мне не найти работы, потому что здесь мало дураков, которые будут платить золотом за грошовые советы и кормить меня ради разговоров. Я не могу шагу ступить без костыля, я не могу вести даже себя, не то что караван. Здесь мне нет дома. Я мог бы податься в церковь, но в приходе меня считают слишком шумным. Все что мне остается – это прибиться к торговцам и искать пристанище внизу. Меня мало что ждет, кроме милостыни и пьянства. А если рана загноилась, то лекарь может отнять целиком ногу, и тогда вся моя жизнь станет милостыней и пьянством.

– Твои страдания велики, но удача переменчива, мой друг. Может быть, именно теперь она поджидает тебя, нужно только ухватить ее.

– Вся моя удача была в том, что я добрался сюда живым. Если бы ты знал, сколько неисполнимых обетов Господу я дал, чтобы выбраться сюда из леса.

– Если твоя рана – это единственное, что тебя беспокоит, то я утешу тебя. Она не настолько серьезна. Я могу вылечить ее за одну ночь и один день.