Михаил Савинов - Коновал. Книга третья

Следуя строгим инструкциям шефа, работать аккуратно, без жмуров, взбунтовавшийся второй пилот, чисто для острастки размахивая револьвером, сразу приступил к следующему этапу операции, а именно, к непосредственному отъёму драгоценностей.

– Ну что, господа расхитители социалистической собственности, – решая чуток потрепаться, оскалился хищной улыбкой я. – Вас сразу вальнуть, или малость побеседуем.

Первым отреагировал на мои слова самый молодой и пожалуй самый мордастый из троицы. Вероятно, уже подающий большие надежды сподвижник наших псевдо реформаторов, нервно подорвавшись на ноги и брызжа слюной, громко заорал. – Да ты что себе позволяешь, щенок, ты хоть знаешь на кого ты сейчас хвост свой поднял. Да тебя уже завтра в мелкую пыль сотрут и растопчут.

Ответом ему была звонкая и очень жгучая пощёчина, от которой боевой дух пахановской шестёрки мгновенно остыл и толстый зад его, быстро нашёл своё место на покинутом, было, кресле. Больше не отвлекаясь деталями, теперь уже на прямую, обращаюсь к старшему группы, седовласому мужчине с суровым волевым лицом прирождённого лидера.

– У меня к вам дядя, имеется взаимовыгодное предложение. Вы сейчас добровольно, без нервов, возвращаете то, что незаконно вывозите из страны, а я, в благодарность, оставляю всем вам жизнь и гарантирую свободу.

Седой, холодно выслушав предложение, бесстрастно глядя мне в глаза, словно пред ним, стоял уже на половину покойник, ледяным голосом выдвинул свою видимость сложившейся ситуации.

– Ты даже не представляешь парень, в какое дерьмо, ты только что влез, при чём, по самые уши. Впрочем, у тебя ещё есть шанс остаться, какое-то время, на этом свете, и что немаловажно, с хорошими деньгами. Правда для этого, ты нам сейчас сдашь тех, кто послал тебя сюда, бросишь пушку на пол, и до самой посадки будешь вести себя тихо, и подчёркнуто скромно.

Терпеливо дав ему высказаться, я ни сколько не смутившись, решил сразу снять сей гнилой вопрос с сегодняшней повестки дня.

– Да ты дядя, похоже, все концы попутал. В дерьмо вляпался именно ты, вся твоя продажная кодла. Вот почему, не стоит туда тащить тех, кто видит жизнь с другого стороны бугра. А от щедрот твоих гнилых, за версту мертвечиной тянет, и ты знаешь это лучше меня. Так что давай сейчас, без этих ваших кремлёвских разпальцовок, на которые мне, просто плюнуть и забыть. И как бы подводя черту под затянувшейся словесной перепалкой, я подцепил стволом револьвера тяжёлый тёмно-серый кейс, что важно лежал на соседним сидении, и подтянув его к себе, в слух выдал первое что пришло тогда в голову.

– Экспроприация у экспроприаторов.

Вслед за кейсом, заимел себе нового хозяина и чёрный бронежилет новейшего облегчённого образца, что висел на спинке того же кресла, предусмотрительно прихваченный кем-то в полет.

Не горя желанием получить подлую пулю в спину, я тут же, одел его на себя, и не обращая внимания на язвительные замечания на этот счёт, стал не спеша изымать оружие, у выведенной из строя охраны. После чего, мне оставалось лишь ждать посадки самолёта в аэропорту Питера, и с нескрываемым интересом наблюдать, как вся компания понемногу приходит в себя.

Воздушное судно я покинул естественно первым, едва только смолк шум его моторов.

Ориентируясь лишь по огням вокзала, и отлично понимая, как дорога сейчас каждая секунда, бегу в полной темноте к точке передачи ценностей, о которой мы ранее условились.

Чёрный джип сотрудника конторы я разглядел только когда, тот был уже совсем рядом. Получив короткий ответ на свой условный сигнал, вполне довольный чисто проделанной работой, без суеты и спешки направляюсь к приоткрывшейся задней двери машины, где вручаю кейс и пакет с трофейными стволами, протянутой из салона руке.

Затем была яркая вспышка, резкий удар в грудь, и жёсткое падение спиной на аэродромное поле.

Я ещё не успел толком осознать случившееся, когда джип тихо завёлся, и не включая фар, медленно обогнул меня по дуге, после чего снова зловеще остановился рядом.

Только бы не в голову, успел подумать я, и второй, контрольный выстрел ударил жуткой, ломающей ребро болью, в левый бок.

Прошло несколько мучительных минут, прежде чем боль немного утихла, и мне удалось подняться на ноги. С трудом делая каждый последующий вздох, кое-как освободившись от спасшего жизнь бронника, скрепя от боли зубами, стараюсь как можно быстрей убраться с аэродромного поля. Анализировать и делать какие-то конкретные выводы по поводу случившегося, желания пока у меня не было. Одно было ясно, что попал я сегодня конкретно.