Михаил Савинов - Коновал. Книга третья

Схватив пальцы продажного майора в тиски своих рук, он с такой силой стал их мять и крутить, что мне пришлось, срочно заткнуть тому рот первой, подвернувшейся под руку тряпкой. Однако Карпенко хоть и был на гране болевого шока, упорству своему, пока изменять не собирался.

Умышленно дав майору небольшую передышку, Классик цинично пояснил, что это была только разминка, после чего вновь, с ещё большим усердием взялся данную экзекуцию.

На этот раз, едва только суставы пальцев дружно и громко захрустели, пока ещё действующий сотрудник конторы сломался конкретно. Рухнув со стула на колени, он, с мокрыми от слёз глазами, и реально задыхаясь от боли, отчаянно закивал головой, давая понять своему мучителю, что готов на разговор.

Сквозь стоны и всхлипывания, глядя на свои исковерканные кисти рук, майор поведал нам, что бронированный кейс с драгоценностями, хранится не здесь, а у его знакомых в подвале гаража, и что типа место это, находится в десятке километрах отсюда.

Получив то, чего мы все, так жаждали услышать, отлично понимая, как дорога сейчас каждая секунда, разом хватаем крысу майора под руки и на предельных оборотах спешим покинуть территорию лагеря.

До посёлка, в который нам предстояло добраться, мы домчались на легковой попутке, правда уже без её хозяина, которого пришлось плотно упаковать по рукам и ногам, потому как здесь был определённый риск, быть раньше времени опознанными.

Как и в прошлый раз, лучшей приманкой для бомбилы стала стодолларовая купюра, которая сработала не хуже чем полосатый жезл гаишника, и как компенсация за неудобства была засунута в карман его брюк.

Отойдя от болевого шока, Карпенко ещё как-то пытался хитрыми уловками оттянуть момент расставания с ценностями, но справедливость все же восторжествовала, и время нашего триумфа пришло, которое мы дружно отметили диким победным воплем.

Упаковав драгоценный кейс в обычный полевой рюкзак, Волков вторым действием достал из кармана портативный диктофон и приказал бывшему коллеге, под гарантию жизни, в подробностях, рассказать все, как была спланирована и реализована данная подстава с последующим присвоением ценностей. А главное, на чем настаивал наш шеф, было признание Карпенко в осознанной подрывной деятельности против Российской федерации. На последнее, тот согласился лишь под согласие оставить его здесь, на территории сопредельного с нами государства.

Дав железное слово офицера, полковник, доведя задуманное до конца, уже собрался было отдать команду на отступление, когда в ворота гаража кто-то настойчиво постучал.

– Не открывайте, – испуганно засуетился Карпенко, – Это люди из легиона. Они в живых не оставят ни кого.

– Не бзди, шкура, – кинул ему Волков, заметно поражённый такой оперативностью нацменов. – Откроишь дверь по команде, и сразу падай на пол.

Ощетинившись тремя «Макаровыми», мы мигом разобрались по гаражу, готовые достойно встретить хоть самого дьяволом, хоть с чёртом на пару, а не то, что кодлу бешеных русофобов.

Хозяин гаража сделал всё, как было ему велено. Трясущейся рукой он откинул железный засов и с силой толкнул ногой узкую полутораметровую калитку, после чего, тут же, ломанулся в ближний от себя угол.

Парни что пришли по наши души, похоже, были полностью отморожены на всю голову. Пули, вслепую выпущенные из «Калашникова», изрешетили едва ли не все содержимое гаража, и только удачно выбранная нами позиция, уберегла всю троицу, от тяжёлых ранений и смерти.

Ответом на эту дикую выходку, был всего один девятимиллиметровый посланник, отправленный точно в лоб, твёрдой рукой нашего полковника. Мгновенная гибель своего командира и безоговорочного лидера, которого бритоголовый молодняк считал конкретным суперменом, отрезвляюще подействовала на всех без исключения. Смерть, ещё недавно казавшаяся им чем-то далёким, киношным и явно не про них, теперь стала до жути близка и реальна. От вида чёрной дыры в голове, страшного оскала мертвеца, и его остекленевших, устремлённых в небытие глаз, у большинства бойцом разом отпало всякое желание, как минимум на сегодня, считать себя круто сваренным.

Воспользовавшись затишьем, мы разом распахнули обе дверные створки и открыли перекрёстный огонь сразу из трёх стволов.

Стреляли мы, естественно в землю, но и этого оказалось достаточно, что бы обратить в паническое бегство дюжину некогда бравых молодчиков.

Карпенко, в отличие от нас, прямо сказать не повезло. Вероятно кто-то, то там, на верху, все же лишил его своей защиты и покровительства. Одна из автоматных пуль, после обычного рикошета, плашмя врезалась ему в лицо, нанеся страшное смертельное увечье.