Эдгар Берроуз - Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери (сборник)

Поняв, кто стоит у него на пути, русский пришел в ярость, стал сыпать проклятиями и угрозами, но, поскольку подобная тактика не могла ни напугать, ни разжалобить молодую женщину, он перешел к мольбам и обещаниям.

Однако на все его предложения у Джейн был один ответ: ничто на свете не убедит ее позволить Рокову оказаться на одном с ней пароходе. А в том, что ее слова не разойдутся с делом и она пристрелит его, если он попытается подняться на борт, сомневаться не приходилось.

Поскольку ничего другого не оставалось, Роков повернул свою пирогу поперек течения, которое грозило унести его в море, и сумел высадиться на берег у дальнего конца бухты – на стороне, противоположной той, где стояли, рыча и скаля зубы, его дикие преследователи.

Джейн Клейтон понимала, что ее врагу на тяжелой пироге в одиночку не вернуться к пароходу, и потому больше не ждала нападения с его стороны. Ей показалось, что она узнала собравшуюся на берегу ужасную команду зверей, которую видела несколькими днями раньше в джунглях в верховьях Угамби. Совершенно невозможно было представить, чтобы на свете имелось другое такое странное сборище. Но что привело их вниз по течению к устью реки? На этот вопрос ответа у Джейн не было.

Ближе к концу дня внимание Джейн внезапно привлекли крики русского, стоящего на берегу бухты. Она проследила, куда он повернулся, и, к своему ужасу, увидела приближающуюся со стороны реки судовую шлюпку, в которой, несомненно, находилась пропавшая команда «Кинкейда» – одни бессердечные бандиты и негодяи.

Когда Тарзан, приемыш обезьян, понял, что его стиснули челюсти огромного крокодила, он не оставил надежду и не отдал себя на волю судьбы, как, скорее всего, случилось бы с обычным человеком.

Прежде чем огромная рептилия увлекла его под воду, он наполнил легкие воздухом, а затем, напрягая могучие мышцы, стал бороться за свою жизнь. Однако вне своей стихии человек-обезьяна был слишком беспомощен, и все его старания лишь еще больше возбудили чудовище, которое потащило свою добычу к себе в логово.

Тарзану мучительно не хватало хотя бы глотка чистого свежего воздуха. Он знал: еще немного – и ему конец, а потому, невзирая на мучительное удушье, решил дорого отдать свою жизнь.

Его плененное тело то и дело касалось склизкой туши речного монстра, крепкую броню которого человек-обезьяна пытался пробить каменным ножом. Но от этого крокодил плыл все быстрее.

Хищник волок его по илистому дну, и человек-обезьяна чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Но тут лицо его оказалось над водой, и Тарзан понял, что может сделать вдох. Его окружали могильная тьма и кладбищенская тишина.

Тарзан, приемыш обезьян, лежал, хватая ртом воздух, на скользком вонючем ложе, куда его втащил крокодил. Рядом с собой он ощущал холодный жесткий бок рептилии, который поднимался и опадал, словно чудовище тоже делало судорожные вдохи.

Так прошло несколько минут, но вдруг внезапная конвульсия огромного тела рядом с Тарзаном, а потом его дрожь и далее полная неподвижность заставили человека-обезьяну встать на колени рядом с крокодилом. К его величайшему изумлению, хищник был мертв. Острый тонкий нож нашел-таки брешь в чешуйчатой броне чудовища.

С трудом поднявшись на ноги, человек-обезьяна ощупал душную илистую нору. Оказалось, он заточен в подземной темнице, достаточно большой, чтобы в ней поместилось не меньше десятка таких зубастых великанов, как тот, который теперь лежал под ним. Тарзан понял, что попал в вырытое под берегом потайное гнездо крокодила, где единственный вход и выход находился ниже уровня реки.

Его первой мыслью, конечно, было поскорей вырваться на свободу. Потом ему пришло в голову, что проплыть под водой по проходу, вынырнуть на поверхность реки, а затем вскарабкаться на берег у него едва ли получится. Лаз, возможно, имел извивы и повороты, а кроме того, и это было самое опасное, по дороге на волю ему могли повстречаться собратья убитого монстра.

Даже если он благополучно вынырнет, на него могут снова напасть, прежде чем он выберется из воды. Однако выбора не было, и, наполнив легкие спертым воздухом тесной темницы, Тарзан, приемыш обезьян, двинулся к выходу, ориентируясь в кромешной тьме только на ощупь.

На голени, побывавшей в пасти у крокодила, зияла рваная рана, однако кость уцелела, а мышцы и сухожилия хоть и пострадали, но не настолько, чтобы нога отказала ему служить. Движения доставляли сильную боль, но и только. Тарзан, приемыш обезьян, привык к боли и перестал обращать на нее внимание, когда убедился, что острые зубы речного чудовища не лишили его способности двигаться.