Алина Никольская - Прихвостень

– Да, крики у них мерзкие, – сказал и вновь отвернулся, спуск к деревне был уже не так далеко.

Крики аспидов и правда были ужасны – они напоминали плачущего ребенка. Так когда-то давно эти твари заманивали своих жертв, но сейчас очень редкий путник «купится» на что-то подобное.

– Нам нужно спрятаться в деревне, – снова заговорил я. – Я не хочу ночью сражаться с ними.

– Хорошо, – кивнула Агния, и ее голос прозвучал как-то в отдалении.

Я оглянулся на нее, но она шла все медленнее и медленнее, тем самым все больше от меня отставая. Я же, не будь совсем сволочью, вернулся к ней.

Агния прислонилась спиной к камню и запрокинула голову, она тяжело дышала.

– Почему тебя прокляли? – спросил я вновь, прикидывая, стоит ли ее здесь бросить. Если ее съест аспид, она вновь оживет?

– Потому что я поверила светлому богу, – выдохнула она, не уточняя никаких подробностей. – Я скоро снова перемещусь. И я не знаю, где окажусь.

– Черт! – этого я не учел. А Хозяин знал. Знал, что мне все равно придется ей помочь, чтобы выполнить его задание – проследить за ней. Теперь просто оставить ее где–нибудь здесь, сделать все самому, а потом вернуться и взять с собой к Хозяину не получится. Где я буду искать ее, если она переместиться?

Взял ее за плечи, отчетливо слыша смех Хозяина где–то на задворках своего сознания. А, может, за столько лет службы, это мне уже казалось.

Я прикоснулся к ее душе. Совсем светлой. Она принадлежала всем мирам одновременно, но я, как «сердце этого мира» потянул ее душу сюда, к себе. Я почувствовал всю боль, которую чувствовала она, невольно закрыл глаза.

– Доверься мне, – прошептал я. Чтобы все получилось, чтобы она не растаяла прямо в моих руках, не только я должен притягивать ее душу к себе, но и она сама должна ко мне тянуться. – Пожалуйста, поверь. И я избавлю тебя от боли.

– Нет, – пробормотала она, теперь вырываясь из моих рук. Ее глаза смотрели на меня, будто сквозь меня. – Нет, нет, нет, – шептала она. И, чтобы не упустить ее из своих рук, а значит, и из этого мира, я прижал ее к себе.

– Просто пожелай остаться здесь, – сказал я, стараясь говорить тихо, успокаивая ее.

И она перестала сопротивляться, обмякая в моих руках. Я касался ее души, тянул к себе, к этому миру, и она подчинилась, следуя за зовом. Теперь она останется здесь, хотя бы на какое-то время. Я не мог привязать ее душу и тело к этому миру навсегда, я не обладал такой властью. Но дать ей немного времени без разрывающей боли был способен.

Я отпустил ее, и теперь девушка смотрела на меня широко открытыми глазами.

– Тебе лучше? – спросил я.

Мне самому теперь было больно. Но это была боль другого рода. Можно сказать, от напряжения. Нельзя расслабиться ни на секунду, иначе агония вернется к ней.

Она не ответила мне. Агния закрыла глаза и сползла по стене. Просто потеряла сознание.

И вот почему, когда Хозяин избавил ее от боли, она с ним могла говорить, а когда это сделал я – потеряла сознание?

Ну теперь-то я могу уже оставить ее здесь? Отсюда никуда не денется… А за пару дней я, авось, успею вернуться.

Но нет, я взял ее на руки и потащил с собой, в деревню. До темноты оставалось еще пару часов, и я почти бегом добрался до спуска в деревню. Девушка у меня на руках в себя не приходила, но ее тело постепенно теплело.

– Кто идет?! – я, наконец, сбавил шаг и брел теперь по узкой тропинке, уже выйдя из ущелья.

– Друг! – ответил я, поднимая взгляд с довольно крутого спуска на стражника у ворот.

Всего в паре шагов от меня была деревянная стена, окружающая одну из деревень.

– Да кто ты такой? – в простой рубахе, с луком в руках, довольно молодой парень прищурился, чтобы разглядеть меня в сумерках вечера.

– Говорю же, друг, – ответил я ему, остановившись напротив. Но смотрел не на стражника, а на ворота за его спиной. Нам бы попасть внутрь до того, как опустится тьма.

– Какой еще друг? – продолжал спрашивать он. – Что тебе надо?

– Нам нужно в город, – сказал я. Да, эти люди свои деревни называли гордо городами. И к гостям они были крайне непривычны – между «городами» связи не было. Деревни располагались в нескольких днях пути друг от друга, и никто практически не осмеливался покидать укрытие поселения.

– Не было приказа пускать, – ответил он мне и для убедительности отступил к воротам ближе, тем самым преграждая путь.

И тогда я, уставший от долгого пути, измотанный постоянной ноющей болью во всех мышцах, закрыл глаза и коснулся его души.