Айрин Бран - Золотой тотем

Это был рутинный день для маленького приграничного городка. Он был типичным и для всего приграничья. Их жители уже давно привыкли к этому. Зависшее в зените солнце нещадно поливало жаром все вокруг, заглядывая во все мыслимые и немыслимые места в Паранте и его окрестностях, вызывая у всех одно-единственное желание – найти тень и заснуть. Дремали даже лошади возле коновязей, позабыв о полных прохладной воды лоханях, мечтая уйти с солнцепека в конюшни, где хоть иногда бывает прохладный ветер. В полусне пребывали и те самые мальчишки, которым надлежало убирать навоз с улиц. Они дремали настолько крепко, что пропускали моменты, когда требовалось взяться за лопаты и метлы. Иногда помощникам полицейского детектива, что патрулировали залитые жарой улицы, приходилось будить их точным пинком обитого сталью носка в бок. Мальчишки тут же просыпались и, потирая ушибленное место, шли убирать за редкими лошадьми, что проходили в это время по городу. Жара разогнала всех жителей Паранта по домам, конторам и любым затененным местечкам, где можно было спрятаться от палящего зноя. Никто не желал обливаться потом, слоняясь по улицам, даже те, кому приходилось выходить под открытое небо на короткий срок, старались как можно скорее убраться назад в тень, туда где было хоть какое-то подобие прохлады. Только те, чьи обязанности заставляли их оставаться на свежем воздухе, страдали от жары, но стойко исполняли свою работу, насколько хватало сил.

Никто не знал, кому пришло в голову гениальное решение, что первое прибытие почтового дилижанса в Парант должно происходить в самый знойный час – в полдень. Когда все вокруг раскалено, словно сковорода, поставленная на огонь. Но именно тогда, когда солнце добиралось до зенита и замирало в нем, казалось, не желая двигаться дальше к горизонту, на главной улице Паранта раздавался оглушительный стук копыт, не менее громкие крики возницы и тонкий, едва различимый в общем шуме, скрип колес от попавшего в них песка. Каждый день строго по расписанию дилижанс прибывал в город, никогда не опаздывая и не прибывая раньше, но только не в этот раз. Дилижанса не было уже целый час сверх установленного для него времени, что заставляло мальчишек-уборщиков и помощников полицейского детектива, прогуливающихся по тротуарам, заметно нервничать. Такого не случалось уже добрый десяток лет.

Казалось, что каждый житель Паранта то и дело напряженно вглядывается в подрагивающую от знойного воздуха даль, надеясь увидеть опоздавший дилижанс, и многие переживали, не желая мириться с тем, что привычный уклад вещей будет нарушен. Лишь мальчишки-уборщики ждали его с личным интересом. Ведь после прибытия дилижанса они смогут с чистой совестью подремать, не опасаясь получить пинок от проходящего мимо помощника полицейского детектива, потому что все отвлекутся на почтовую станцию. Люди ждали, люди волновались, каждый по своей причине. И вот, спустя два часа от установленного расписанием времени, ожидание закончилось: раздался топот копыт запряженной в дилижанс шестерки лошадей, заскрипели колеса, громкие крики возницы разорвали напоенный жаром воздух – на вымощенную деревом улицу выехал долгожданный экипаж, с которым жители уже успели попрощаться. На несколько недолгих минут городок проснулся: люди высыпали на балкончики, открыли окна, выскочили из домов, чтобы рассмотреть потерянный дилижанс, но быстро потеряли интерес к зрелищу, которое они видели каждый день. Дилижанс был привычно пустым, если не считать одного-единственного пассажира, что виднелся сквозь запыленные окна.

Возница аккуратно остановил лошадей возле специальной коновязи, отмахнулся от осуждающего взгляда начальника станции и спрыгнул с козел. Лошади устало всхрапывали, мотали головами, ожидая, когда люди их распрягут и дадут немного отдыха, прежде чем они вновь отправятся в путь на следующий день. Начальник станции дилижансов Паранта, наконец, обрел дар речи и накинулся на возницу едва ли не с кулаками. Улицу заполнили громкие мужские голоса, привлекшие внимание немногочисленных зрителей, которые полностью сосредоточились на этом громогласном выяснении причин опоздания дилижанса. Начальник станции с упоением обвинял в этом возницу, на что мужчина с жаром отвечал площадной бранью, среди которой можно было разобрать одно пугающее слово – «бандиты». Никто не обратил внимания на то, что дверца дилижанса тихонько открылась, и единственный пассажир выбрался наружу, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.