Леонид Акимкин - Адам

Сей факт меня нисколько не беспокоил и не злил, как остальных моих сотоварищей, так как и я был когда-то полицейским по знакомству. Чувствуя мое отношение или просто прочитав мое личное дело, где, наверное, стоит штамп «блатная морда», начальник любил проверять меня, и, позволив себе лишнего, спать в моем кресле или на коврике вместо Сильки. Но мы были не против, только благодаря ему у нас у обоих была эта работа.

Интересно, что он имел в виду, говоря о строительстве рая. То, что я работаю на каком-то важном и секретном объекте, мне выболтал он же. Из его отрывистых пьяных разоблачений я понял, что комбинат – это всего лишь прикрытие. В здании постоянно проводились какие-то съезды, семинары и конференции с участием лиц православной церкви и других конфессий. Все это получало широкую огласку по главным телеканалам страны и из просмотренных сюжетов я понял, что главная задача Комбината – это создание гармонии религиозного сосуществования народов нашей необъятной Родины.

Емельянов долго потом смеялся мне в лицо, попутно снабжая мое обоняние запахом сивушного перегара: «Александеррр, не будьте идиётом. Ха-ха-ха-ха. Гармония религиозного, чего там? Александеррр, это все ширма. Большая ширма, я ширма, ты ширма. Всегда смотри за ширму.»

Позднее, все из того же источника я узнал, что под нашим зданием находится многоуровневый подземный комплекс, что вход в него где-то далеко, а комбинат наш – это парадная, так сказать, вход для высокопоставленных лиц. И что лифт в трехэтажном здании нужен для того, чтобы возить этих лиц глубоко под землю. А сегодня я узнал, чем там занимаются. Там строят Рай.

В дальнейшем жизнь моя протекала неспешно. Ночные дежурства неспешно перетекали в положенные выходные, которые давали возможность много гулять. Благо лето давно вступило в свои права и щедро одаривало своим теплом. Недостаток человеческого общения с лихвой компенсировал пес.

Тайны моей работы меня беспокоили все меньше, как, впрочем, и сам Егорыч. Видимо, кому положено надоели его выходки, и были приняты меры. Нет, Емельянова не уволили, он все так же числился в начальниках службы безопасности, все-таки его загадочное родство с кем-то из власть имущих имело волшебную силу. Просто у него появился заместитель, описать его можно было очень просто – Джеймс Бонд. Звали его, правда, по- другому, товарищ Иванов. Наличие имени и отчества он обозначил сразу, но нам, его подчиненным, знать их было ни к чему. В остальном все как у английского шпиона с лицензией на убийство. Говорили, что у него даже машина какая-то дорогая, спортивно-шпионская. Теперь мои ночные бдения проверял он. Делал он это быстро, молча и всегда трезвым. Наверное, поэтому в бондиане снимается другой человек, не может Джеймс Бонд вообще не пить, мартини должен обязательно быть и обязательно взболтанный, но не размешанный.

Сегодня я старался делать обход побыстрее, новая книга не отпускала. Читалась она на одном дыхании и сюжетом своим отодвигала дела насущные далеко в сторону. Сильвестр сначала недовольно бурчал на непонятное сокращение ночного обхода, а потом смирился и бухнулся спать. Я же на краю сознания поставил галочку о том, что Бонд еще не приезжал и снова погрузился в мир книги.

Я потом много раз анализировал события той страшной ночи: если бы я не читал и даже неотрывно смотрел в монитор, мало что изменилось бы. Но больше я не читаю книг, совсем.

Лифт. Какая-то несуразная мысль, лифт. Лифт и все. От чтения меня должна была оторвать мысль о приезде Иванова, но не о лифте. Глаза мои все еще продолжали свой бег по строчкам, а я начал понимать, что что-то изменилось. Привычная моему уху мелодия вентиляторов охлаждения аппаратуры изменилась. Вентиляторы запели громче, поступательно переходя на более высокие ноты. Как в хорошей джазовой композиции к звучной основе стали присоединяться новые инструменты, защелкали реле, зашелестели жесткие диски, что-то пискнуло, мерно зацокало, пульт ожил. По поверхности органа управления побежали разноцветные огоньки, и я бы мог долго искать хитрую систему в их хаотичном мигании и даже нашел бы, наверное, но на большом шикарном экране настойчиво мигало изображение пятого сектора видеонаблюдения, это был лифт. Единственный лифт в здании, который должен возить вниз в секретные коридоры. Двери его были открыты.

Сколько я смотрел на экран, не знаю. Картинка позволяла рассмотреть только створки и, если кто-то на нем приехал, то он уже вышел в холл. Главное, не психовать и делать все по инструкции, я должен нажать тревожную кнопку и позвонить начальнику по специальному телефону, а потом делать, что скажут. Судорогу моих мыслей прервал скрип открываемой двери. Ужас, не страх, а именно ужас сжал мое сердце, попутно выдавив почти весь воздух из моих легких. Ужас от осознания, что я не запер входную дверь, и кто-то или что-то через мгновение будет со мной в одном маленьком помещении и бежать некуда.