Вилма Яковлева - Прогулка за Рубикон. Часть 3

«Продавай, продавай все. За любую цену. Нет, не за любую! Эта партия «нив» стоит девятьсот тысяч долларов на ФОБе. Без дураков. Из этого и исходи. Оружие меня не интересует. Сколько дадут, столько дадут. Но смотри, чтобы вся сумма была проставлена в договоре. Иначе нас с тобой потом повесят за яйца. Если владелец оружия не объявится, то четверть от половины суммы – твоя. Но этот сукин сын, несомненно, объявится, – я представил, как Боря ерошит свои жидкие волосы кончиком трубки. – К черту! Пусть с ним разбирается аль-Айни. Твоя задача разыскать Жору. Да-а, как это мне сразу не пришло в голову! Может быть, Жора уже оплатил груз. Тогда вообще ладушки. Мы его обдерем как липку. Хотя, вряд ли. Он беден как церковная крыса. У него, скорее всего, «боковик». Деньги за «Нивы» переведи на мой кипрский счет. Если все пройдет хорошо, можешь дня три поваляться где-нибудь на пляже. Потом отправляйся в Аден и поруководи офисом. Я все время на связи. Все!»

С ценой на «нивы» аль-Айни сразу согласился. На остальные формальности потребовалось не более двадцати минут.

Размашисто подписывая договор, аль-Айни сказал: «Надеюсь, вы понимаете, что эту бумагу без надобности не надо никому показывать?» Я всем своим видом дал ему понять, что все понимаю. Аль-Айни о чем-то поговорил со своим секретарем и снова повернулся ко мне: «В пять часов идите в банк и ждите подтверждение о переводе денег. Потом мы вместе положим наличность в банковский сейф. В шесть, когда стемнеет, езжайте в порт и следите за выгрузкой. А утром уезжайте на Юг. Лучше всего на машине. Хайдар сказал, что у вас хорошие документы. Проскочите. Старую границу, по моим сведениям, закроют только на следующей неделе. Когда прибудете на место, сразу сообщите свои координаты. Если с вами что-нибудь случится, я открою сейф и без вас. Но лучше сообщите пароль еще кому-нибудь и дайте ему мои координаты. Теперь отдыхаем».

Довольный собой, я посмотрел на себя в начищенный до блеска кофейник. Левая щека с комком ката раздута, морщинки на лице разбежались в разные стороны. Черт знает что! Но худшее было еще впереди.

Через десять минут я ощутил резкую головную боль. Меня мутило. Я ерзал и обливался потом. Всем остальным, видимо, было хорошо. Я встал, вышел в коридор и прислонился лбом к оконному стеклу, ища прохладу. Но это было не стекло, а тончайший алебастр. От него мне стало совсем плохо.

Юсуф посмотрел на меня и всплеснул руками: «Аллах керим!» [12] Боже милостивый! (араб.). В туалете я с облегчением выплюнул ненавистный комок в унитаз.

Попрощавшись с аль-Айни, я вышел на воздух и, покачиваясь, пошел в гостиницу. По дороге Юсуф настойчиво предлагал мне выпить крепкого чаю. А как же! Без чая никак нельзя! Отделавшись от него в нижнем вестибюле гостиницы, я пошел к себе в номер и выпил два стакана джина. Минут через десять мне стало намного лучше. Еще через минуту я позвонил в сервисную службу гостиницы и попросил арендовать для меня лучший джип, который только есть в городе.

В банке все прошло нормально. Татьяна была на высоте: все бумаги оказались в полном порядке. И я отправился в порт.

Парковаться пришлось на пустыре рядом с длинным приземистым ангаром. Дорога уходила дальше, к ней то тут, то там прижимались непритязательные домишки из песчаника. Никаких условий для разгрузки парохода не было. На причале стоял всего одни портовый кран, а о причал бились два больших плота и два баркаса.

Меня уже ждал начальник порта и чисто выбритый молодой человек, который представился «вторым помощником заместителя регионального администратора». Потом подошли люди от аль-Айни.

Мы сели на один из баркасов, доплыли до парохода и поднялись на палубу.

К девяти часам вечера сортировка груза была закончена. Плоты пришвартовались к борту парохода, и началась разгрузка. Со стрелы пароходного крана опускались стальные тросы, из чрева трюма вытаскивались автомобили и плавно ложились на плоты. Там их надежно закрепляли и оттаскивали к берегу. Потом пришла очередь ящиков с оружием. На берегу автомобили откатывали своим ходом в большой ангар, а ящики портовым краном перегружали на трайлеры, и они уходили в темноту. Все делалось очень слаженно и быстро.

После разгрузки аль-Айни ждал меня в какой-то забегаловке недалеко от порта. Он жевал галеты, запивая их кефиром, и читал Коран.

Было четыре часа утра. Половина рыбацких лодок уже отчалила от пирса, другие вот-вот собирались это сделать.

В мою честь накрыли стол газетой, разыскали ложку и подали все, что осталось с вечера: рис с козлятиной, тарелка овощей, лаваш и горячий сладкий чай с кардамоном. Аль-Айни говорил о предстоящей войне с Югом и о том, как, кстати, подвернулась эта партия с оружием. Но я не чувствовал за собой никакой вины.