Сергей Шангин - Вторжение

– Именно что не получится, – хмыкнул Ложкин. – Умных много, но на каждого умника есть своя пломба. Вот она, видишь, умник? С момента подключения к сети энергию из жилы можно получить только через сеть при официальном подключении. А это значит…

– Нужно регистрироваться, – нестройным унылым хором отозвались открыватели жилы.

– Сейчас, судя по живометру, – инженер глянул в приборчик, – той энергии у вас под завязку, знатно черпнули, больше не получится, ежели запасного хранилища нет, – Ложкин со значением постучал ногтем по бутылке «Столичной», переливающейся голубыми всполохами.

– Ой, дети пропали, – всполошилась Алина. – Только что здесь были и как сгинули!

– Чего же они сгинули? – удивился Петров. – Пока вы тут за мир во всём мире агитировали, они домой к мамке пошли. Я эту семейку знаю, долго не протянут, потому как мать-алкашка, через неё они все тут и оказались – печку не протопила, и замёрзли все в доме ночью. И здесь без толку обитает, сама пропадёт и детки сгинут. Вот вы сейчас их подкормили, они дома с мамкой поделятся и опять на паперть – другого пути у них нет, потому как несовершеннолетних на учёт не ставят, если при них родитель есть. Прямой путь им в нежить, прости Господи. Сегодня повезло им, а завтра грань перейдут и всё, пиши одной проблемой больше.

– Но это же неправильно, несправедливо, – возмутился Михалыч. – По сути, нет у них никакого родителя, брошенные они, ничейные. Неужто нет какой-то соцслужбы, чтобы таких детишек в приют принять?

– Что за нежити? – насторожился Егор, которого слово с корнем «смерть», как-то царапнуло по сердцу.

– Граждане, в порядке поступления запросов! Нету у нас соцслужбы, товарищ, тут вам не коммунизм, а развитая загробная жизнь. Хочешь жить, работай, пользу приноси. Нет от тебя пользы, нет и питания от сети! А нежити, они же недоморты, они же изгои – мусор, на грани распада, едрит их в корень. Сами не живут и другим не дают, зараза такая!

– Да чтоб вы сдохли с такой системой, – выругался Михалыч. – Я понимаю, там наверху всё порушили, капитализма им захотелось, ядрён батон! Но тут? Это же загробная жизнь, тут бог, ангелы какие-то, архангелы! Вы тут что, сдурели все?

– Будете выступать, сами нежитями станете, а то и вовсе занулитесь…

Петров с Ложкиным помаленьку отодвигались от разошедшегося Михалыча, опасаясь попасть под горячую руку старого полицейского, пережившего не одну реформу своего ведомства.

– Михалыч, ходу отсюда, – заорал Корней, дёргая того за пояс. – Они какие-то красные кнопки жмут, сто пудов ментов вызывают! Ходу!

Егор, схватив в охапку опешившую от неожиданности Алину, собрался было рвануть за Корнеем и Михалычем, но неожиданно врезался в какую-то прозрачную, совершенно непреодолимую преграду. Что-то болезненное вонзилось в мозг, заставив его выпустить Алину из рук и схватиться руками за голову. Затем раздался оглушительный звон и, как сквозь ватную подушку донёсся голос Корнея:

– Михалыч, тащи их прочь, а я прикрою! Получите, гады!

Егор автоматически переставлял ноги, находясь в состоянии полной прострации. Кто-то тащил его за собой, едва слышно матерился и ощутимо дёргал при смене направления. Ему трудно было оценить время, но вскоре они остановились и ему дали возможность сползти на землю.

– Вроде оторвались, Михалыч?

– Вроде того, Корней, – отозвался Михалыч. – А ты откуда эти штуковины взял, которыми ментов… кхм… ну, тех парней гонял?

– У Ниночки подрезал, – тоном невинного младенца признался Корней. – Пока вы там шуры-муры разводили, я в сумочке пошарился и так, на всякий случай, эти странные цилиндрики прихватизировал. Думал, безделушки дорогие, можно продать при случае, а как прижало, решил в тех мент… ну, парней кинуть, а оно, Михалыч, как жахнуло. Не поверишь, я сам чуть в штаны не наложил со страху, – он рассмеялся, потом закашлялся. – Только эти штучки, Михалыч, энергию не по-детски сосут из человека. Мне бы сейчас та бутылочка не помешала.

– Ну, тогда держи, герой!

– Откуда, Михалыч? Ты что…?

– От верблюда. Пей и не спрашивай! Я у Ложкина прихватизировал, как ты выражаешься. Ему без надобности, а нам пригодилось. Ты только всё не вылакай, Егору с Алиной тоже досталось, пока мы тот колокол рубили.

К тому времени, когда Егор пришёл в себя, в городе наступила ночь. Сил хватило только открыть глаза. Они сидели на холодном асфальте в какой-то подворотне, скрытые от прохожих старыми ржавыми, крашеными, по всей видимости, только со стороны улицы воротами. Скрытая в глубине двора одинокая лампочка только подчёркивала мрачность обстановки и не улучшала настроения.