Сергей Шангин - Вторжение

– Не безобразничайте, вы нарушаете порядок, вам будет назначен повышенный налог! – заверещал толстячок с портфелем.

«Мы круг, мы едины! Моя сила, твоя сила, наша сила!»

– Мы круг! – словно эхо подхватило слова Егора. – Мы едины! Моя сила, твоя сила, наша сила!

– Всякий, не подчиняющийся требованиям законной власти, подлежит уничтожению без права обжалования, – заявил чиновник и махнул рукой в сторону круга.

Гаишник направил в них полосатую палку. Толстячок, выхватил из портфеля печать, с довольным видом развернул её в сторону ребят и нажал скрытую кнопку. Чиновник резким движением выдернул из кармана пиджака нечто, похожее на толстую шариковую ручку. Из каждого предмета вырвался кинжальный поток ярко-голубой энергии, направленный в протестантов.

Потоки схлестнулись в непосредственной близости от ребят и закружились, не в силах преодолеть препятствие. Нечто невидимое, но чрезвычайно прочное отталкивало поток враждебной энергии, не позволяя ей впиться в тела защитников маленькой Брестской крепости.

«Повторяйте дальше! С добром добро, со злом зло! Ко мне с мечом, получи мечом! За зло в ночи заплатят палачи!»

Только отзвенели последние слова, произнесённые воодушевившимся хором голосов, как всполохи энергии, пытавшиеся взломать защиту, неожиданно развернулись в обратную сторону и ударили в саму троицу, создав каналы, моментально забравшие у них энергию. Теперь уже троица засуетилась, отбиваясь от собственного порождения, пытаясь выбраться из него, словно из болота.

– Вы пожалеете… это невиданная наглость… мы ещё встретимся… – угасающие крики потерялись вместе с ними.

Едва видимые образы грозной тройки будто ветром вымело из помещения. В зале снова повисла вязкая тишина.

– Мне больно, – пискнула Алина, – отпустите руки, что вы их сжали, как тисками?

– Думаешь можно? – почему-то шёпотом спросил Михалыч, обращаясь к Егору.

– Не знаю, но сразу они точно не прибегут, – неуверенно ответил тот.

– А здорово мы им наваляли люлей! – пацан смотрел на Егора, как на супергероя. – А ты откуда это узнал? Сам же говорил, что мы тут одновременно появились! Или ты тут уже бывал раньше и теперь типа вспомнил, да? Как этот, как его… а, Шварценеггер!

– Ничего я не вспомнил, – признался Егор. – Сам ничего не понимаю, мне кто-то как бы подсказывал, что нужно делать и говорить.

– Старик?

– Нет, однозначно, голос другой.

– А сейчас?

– Сейчас молчит. Эй, ты кто? Поговори с нами!

«А чего с вами разговаривать? Вы в порядке, я на боковую! Своё взял, от вас не убыло, так что моё дело сделано»

– Послушайте, не уходите, нам нужно узнать, что делать дальше! Вы же расскажете? Мы заплатим, если нужно!

«Мне не платят, – голос явно обиделся, – я своё сам беру, сколько посчитаю нужным! И я вам не справочное бюро! Крутитесь, вертитесь, опыта набирайтесь – вам тут, судя по всему, долгонько жить придётся! Дорога путь покажет, беда жизни научит!»

– Почему долгонько? Для чего? Зачем мы здесь? Что нужно делать?

– Егор, ты с кем разговариваешь? – Алина заглянула ему в глаза. – Ты с нами или крыша поехала? Поговори со мной, Егор!

– Отстань, Алина, я говорю с тем, кто нам помог, он только со мной может общаться! Потерпи, иначе я ничего не узнаю.

– Это, ты бы отошла пока, – подскочил пацан, – видишь, человек с Богом разговаривает или с кем-то там верховым, не влезай, а то дураками помрём!

– Пошёл вон, дурак, не с тобой разговаривают!

– Ша, все замолкли, пусть он говорит со своими духами, если это делу поможет, – прикрикнул Михалыч.

– Да очень надо было, – обиделась Алина, – хотела помочь, но все такие гордые.

– Можно продолжать? – криво ухмыльнулся Егор, чувствующий звенящую пустоту в голове. – Голос ушёл, пока вы тут препирались. На прощание дал совет идти в мир и набираться опыта самим.

Двери, через которые вынесли гроб с телом Алины, захлопнулись. Открылись другие, на постаменте установили нового покойника, быстро привели зал в порядок и пригласили родственников. Зазвучала печальная музыка, зал неспешно заполняли люди, светящиеся красками чувств.

– Пойдём, что ли? – Михалыч неожиданно шмыгнул носом и утёрся кулаком. – Тоска тут смертная, – признался он. – На воздух хочется, на волю!

Не заморачиваясь на двери, они прошли прямо сквозь стену на высокое крыльцо похоронного бюро и спустились во двор, пропуская сквозь себя людей, со скорбными лицами поднимающихся в зал прощания. Странные, неприятные ощущения заставляли их вздрагивать всякий раз, когда чьё-то тело проходило сквозь них – словно разряд тока ударял в нерв. Люди, по всей видимости, испытывали нечто похожее. Они удивлённо оглядывались по сторонам, почёсывались, потирали «ушибленные» места, и, не придавая этому значения, спешили дальше.