Сергей Баев - Болото. Книга 1. Каталы

– Весьма откровенное заявление, – молвил несколько удивлённый корреспондент. – Хотелось бы вернуться к первоначальному вопросу. Сергей Александрович, почему вы всего лишь кандидат в мастера спорта?

– Если вы настаиваете, отвечу, однако мои слова будут весьма неприятны некоторым игрокам и чиновникам Федерации бильярдного спорта России. Играл я в основном в коммерческих турнирах, иногда криминальных, полуподпольных, и никогда не делился выигрышем с чиновниками. Скорее всего, вы не в курсе, тогда я поясню. Чтобы участвовать в каком-либо турнире, необходимо получить разрешение местной федерации или ФБСР. Приходит игрок в федерацию за разрешением, а ему открытым текстом говорят: «Хорошо, участвуй, только половину выигрыша принесёшь сюда, а если нет, организуем тебе красный свет на всех направлениях». Большинство от безнадёги делились выигрышем, некоторые просто не играли. Такие, как я, а нас было меньшинство, участвовали в любых турнирах, не делясь выигрышем. За такое своеволие Федерация перекрывала мне кислород: на чемпионаты мира и Европы не допускали, в сборную не включали, звания занижали, в общем, опускали под плинтус. Поэтому я пожизненный кандидат в мастера спорта. Знаю мастеров спорта международного класса, даже одного заслуженного мастера спорта, которые до сих пор вылизывают все места чиновникам. Эти слова, вы, скорее всего, вырежете!

– Сергей Александрович, давайте плавно перейдём к теме о коммерческой игре. Вопрос: зачем русскому бильярду нужна так называемая коммерция?

Немного подумав, я ответил:

– Смотря что вы понимаете под коммерцией. Когда любой приходит с улицы, отдаёт сто долларов – взнос, и играет в турнире, это одно. Ежели два сильных бильярдиста или несколько игроков устраивают подпольный турнир с тотализатором, это уже другая коммерция. Спортсмены приезжают на чемпионат мира: днём играют официальные встречи, а по ночам катают всех желающих, это уже третья коммерция. И четвёртый вид коммерции: спортсмен, абсолютно не скрываясь, участвует в официальных чемпионатах всех уровней, одновременно шныряет по клубам и чешет всех желающих, то это уже совсем другая коммерция.

Как ни крути, подобная деятельность выгодна всем: организаторы специально держат призовые фонды спортивных турниров на предельно низком уровне, вынуждая бильярдистов заниматься бизнесом, от которого те отстёгивают чиновникам мзду. Существует постоянное недовольство, тем не менее, чтобы хоть как-то выжить, играют и жульничают. Спонсоры платят копейки, однако получают халявную рекламу по полной программе, и пошло – поехало. Круг замкнулся. Поэтому коммерция в русском бильярде бессмертна, как мафия. Так будет продолжаться довольно долго, пока каждый не решит для себя, кто он – спортсмен или катала, любитель или профессионал? Вот такой откровенный ответ на ваш вопрос, – еле-еле сдерживая эмоции, ответил я.

Корреспондент, немного подумав, спросил:

– Если, по вашим словам, всё так плохо, почему же тогда популярность бильярда растёт, тысячи, а может и сотни тысяч детей занимаются в специализированных школах?

– Вопрос, конечно, интересный. Без сомнения, у подавляющего большинства нет полной информации о состоянии дел в русском бильярде. Руководители ФБСР выдают сладенькие интервью продажным журналюгам, а хороших специалистов, болеющих душой за будущее бильярда, шельмуют, оплёвывают и обзывают интриганами. Папы и мамы будущих чемпионов удивились бы, узнав, что их детей ожидает роль циничных катал. Вы правы, бильярд в России на подъёме, тем не менее, он неуклонно превращается в модный и элитный вид спорта, ведь отдавать ребёнка в бильярдную школу дорого и совершенно не по карману обычному обывателю. Думаю, через несколько лет в этих школах останутся отпрыски состоятельных родителей, а бильярдные клубы, появляющиеся десятками тысяч по всей стране, ожидает неминуемый упадок, поскольку скоро подобных заведений станет гораздо больше, чем людей, желающих в них ходить, – с грустным выражением закончил я.

Без особых проблем я поступил в мединститут на лечебный факультет, по наставлению Кеглевича записался в научный студенческий кружок при НИИ гематологии. Два-три раза в неделю, наведываясь в бильярдную Дома Учёных, познавал премудрости игры. Всё шло своим чередом, однако постоянно не хватало денег на пятничную игру, поэтому я устроился ночным сторожем в студенческую столовую. Сие оказалось весьма кстати, и не только в финансовом плане; работа сторожа начиналась в девять вечера и заключалась в разгрузке двух десятков ящиков с молоком, двух-трёх фляг со сметаной и свежим творогом. Машина прибывала в час-два ночи, поэтому было много времени, чтобы я мог читать конспекты и готовиться к семинарам. Режим – две ночи работать, две отдыхать, меня вполне устраивал, тем более столовая находилась в центре, на одном пятачке с моим домом, мединститутом и бильярдной, и за это платили 120 рублей, неплохие деньги для студента, живущего на всём готовом. По пятницам в столовой, как правило, играли студенческие свадьбы, проходили проводы на пенсию, какие-то другие мероприятия: значит можно являться на службу к 12-ти ночи, а до этого спокойно играть в бильярд.