Alice Palermo - Вещие сны ноября

Андерсен ступил внутрь. Следом за ним, прячась в тени его вздохов, шел силуэт. Вместе они пробирались все дальше в лес, полный загадок, проходили поворот за поворотом, пока ни оказались в самой его чаще. Тогда мужчина остановился и провел тонкими пальцами по запылившимся корешкам, на которых сохранились следы сажи. На его лице заиграла таинственная улыбка.

– Они здесь, – журналист взглянул на силуэт. В темноте чиркнула спичка. Зажглась свеча.

– Посмотри, – Андерсен обратил взгляд на свечу, – С нее все началось. Маленькая свеча, сотни свечей, сотни огоньков, дарующих свет. Всего-то. И труд стольких поколений исчез, растворился в ночи.

– О чем ты? – из темноты показалось лицо Христофа.

– О чем я? О многом, мой друг, о многом. О времени, о людях. Видишь эти книги? Одна полка, всего одна полка, какие-то десятки книг – вот и все, что сохранилось. Да и те лежат в заброшенной библиотеке без дела уже столько лет. А их были тысячи, десятки тысяч!

– Но что стало с ними? Пожар?

– Нечто большее. Говорят, сама природа, сам Бог в тот час отомстил людям за все их грехи. 1755 год. Осень. Самое начало ноября. Лиссабон, один из самых процветающих городов Европы, готовится к празднику – грядет Собор всех святых. Представь, во всех церквях, во всех домах горят свечи, толпы людей бегают, суетятся, заходят в лавки, и тут, в сумеречной мгле, над городом нависает чудовище. Землетрясение разрушает половину зданий в городе, свечи, упавшие от мощнейших толчков, поджигают оставшиеся. В церквях, или том, что от них осталось, горят иконы, объяты пламенем лики святых, в библиотеке превращаются в пепел тысячи рукописей, тома записей о важнейших научных открытиях, зарисовки, описывающие судьбы экспедиций… Корчатся от боли люди, раздавленные остатками некогда величественной, прекраснейшей архитектуры, тайны которой будут утеряны навеки. А затем лежащий в руинах, объятый пламенем город накрывает сильнейшее цунами, уносящие остатки уничтоженной культуры в открытое море. Собор всех святых. Прожженные иконы, истлевшие фолианты. Тысячи бездыханных тел. За какой-то час один из богатейших городов Европы превратился в груду обломков, припорошенную пеплом, омытую солью. Эти книги, эти забытые всеми книги – последнее, что осталось из семидесяти тысяч томов.

Андерсен отдернул руку, будто обжегся.

– Да из искры и вспыхнет пламя.

Христоф стоял, не шелохнувшись, но журналист видел, как в его глазах рушились церкви, умирал объятый пламенем город. Но в один миг что-то сменилось в нём, будто нечто важное всплыло из взъерошенной историей памяти. Капитан дотронулся до чернеющего корешка и отряхнул его.

– Я читал ее, – капитан открыл книгу, – Давно, совсем мальчишкой, я пробрался в закрытую часть библиотеки и нашел ее. Потратив уйму времени на перевод, я сумел прочесть записи об одной из экспедиций. Она искала золото. Некогда награбленное и погребенное под землей, оно представляло из себя огромную ценность. Про него ходит в тех краях одна легенда. Говорят, когда команда предавала земле свои богатства, мимо проходила настоятельница монастыря. Капитан побоялся за сохранность своих сокровищ и велел отрубить ей голову. Девушку похоронили там же, в Мельничной бухте, в одной яме с золотом. С тех пор все корабли, приплывавшие к проклятому берегу, бесследно исчезали, а местные стали рассказывать про девушку в черном одеянии с окровавленной шеей, появляющуюся каждый вечер на пустынном берегу. Та экспедиция тоже бесследно пропала.

Христоф провел пальцем по старинной карте.

– Она снится мне иногда. Снится песок, снится та пустынная бухта. И я думаю, а чего стоили кому-то эти книги, какие жертвы были принесены пылающей стихии, чтобы та позволила им остаться в живых? И каждый раз, когда на горизонте из тумана выплывает тонкая полоска песка, я вспоминаю эту легенду. Вспоминаю и многие другие, о таких же моряках, об их сокровищах, о радости и печали, об огне и море, что вместе с ветром тянет песнь о жизни, о жизни бесконечной и обо всем, что наполняет ее. Это все, что терзает меня долгие годы.

Андерсен посмотрел ему в глаза. В них бушевало море. Где-то в глубине зала проснулся ветер. И Христоф прошептал:

– Это все, что нельзя забывать.

– Вы верите в параллельные миры, Мисс Агнет? – спросил молодой человек лет двадцати, садясь на покосившуюся скамью в белой обшарпанной беседке, в продолжение разговора, явно его слегка утомившего, но являющегося столь интригующим, что он не посмел бы оборвать его даже ради положенного вечернего чаепития. «Хотя может и стоило бы,» – пронеслось у него в голове в тот момент, когда он облокотился на беседку, на лету закидывая ногу на ногу.