Артем Грач - Королева семи островов. Мальтиец

А что достанется ему, Самбуру?

И напрашивается только один вывод, тоже смерть.

Зачем он потом Дженгу.

– Дженг, я понял тебя по поводу Бердыева и его дочери, но зачем тебе убийство Боне?

Дженг рассмеялся, зло рассмеялся.

– Затем, что он обидел меня и моего брата.

– Он помог Бердыевым, и он снова решил им помогать назло нам, так я этого не допущу.

– Я с этими убийствами подставлю и его, и Россию, ославлю их на весь мир, им не отмыться от этой грязи.

Самбур ошарашенно смотрел на Дженга.

– А Россия то тут причем, вы же с братом сейчас чуть ли не в рот ей смотрите, отношения налаживаете?

– Самбур, ты дурак, и ничего не смыслишь в политике, да нам даром не нужна эта Россия, и мы сделаем все, чтобы смешать ее с грязью, нам нужна только Америка, именно она наш друг, а не русские.

– А, Пол Боне, он русский, и пусть он тоже искупается в грязи и сдохнет.

Дженг вскочил и яростно орал топая ногами.

Самбур изумленно смотрел на него.

Да это же он не только ради богатства Бердыевых затеял все, это месть и желание унизить всех, включая и Россию.

Не с американской ли это подачи все закрутилось?

Но мысли неожиданно переключились на иное.

Поторопился я с охраной, ох поторопился, наверняка кто-то звонил от моего имени.

Где же и кто же этот крот, а он должен быть обязательно, и довольно близко к нему, очень близко, таких по пальцам одной руки можно пересчитать.

Дженг уже снова сидел за столом и спокойно смотрел на Самбура.

– Что ты молчишь Самбур, все еще думаешь, и напрасно, нет у тебя выхода.

– Выход всегда есть Дженг, я не буду убивать Бердыевых и подставлять Боне.

Дженг сузив глаза впился взглядом в лицо Самбура, но вдруг выдохнул, словно задерживал дыхание, и произнес.

– Через неделю Байрамов будет в штатах, ровно столько я даю тебе времени подумать Самбур.

– А, чтобы тебе лучше думалось, за два дня до окончания недели, я отдам твою жену охранникам, и как только через неделю ты снова откажешься, вас всех повесят, и твоих дочерей тоже.

Ни один мускул не дрогнул на лице Самбура.

– Эй… кто там есть… увести.

Вошел охранник, который и привел Самбура сюда.

Самбур встал и пошел на выход.

Возле самой камеры охранник вдруг прошептал.

– Господин, всего два слова, я попробую тебе помочь.

Самбур никак не отреагировал на его слова.

Охранник выглянул за угол, где стоял еще один, и снова зашептал.

– Я знаю господин, что ты мне не веришь, но я боюсь за свою семью, у меня очень большая семья, очень.

– И если тебя здесь убьют, то твои люди объявят войну Дарановым и начнется резня, и она обязательно коснется меня.

– Ты много говоришь.

Самбур пнул ногой дверь камеры.

– Открывай.

Охранник поспешно открыл дверь.

Самбур вошел в камеру, резко развернулся и посмотрел в глаза охранника.

– Если ты не врешь, то лучше помоги моей жене и дочерям.

– Нет, господин, там другая охрана, там я не могу, только здесь.

Самбур отвернулся и охраннику пришлось уйти.

Появился он в камере Самбура лишь через два дня, принеся завтрак.

Поставил котелки на стол и молча смотрел на Самбура.

– Запомни этот номер телефона и позвони по нему, скажешь следующее.

– Бердыев, Гунча, Боне, Россия, Штаты.

– Я запомню это, господин, и позвоню, но не сегодня, только завтра, сегодня я дежурю здесь.

Охранник не обманул, он позвонил.

И тому, кому предназначался этот звонок, задумался, очень крепко задумался, несколько раз повторяя про себя услышанное.

Бердыев… Гунча… Боне…, стоп, а где же здесь Байрамов?

– Дежурный, меня ни для кого нет до завтрашнего утра, только для первого.

– Я вас понял.

Токио меня встретило проливным дождем, и после него город заволокло туманом, тяжелым, скрывающим город словно пеленой.

Я не предупредил Аки и Юри, что прилечу.

Еще и сам не знал, нужна ли была мне эта поездка.

Конечно люди Аки охватывали почти весь мир, но какое им дело до Средней Азии не представляющей интереса для Японии.

Но уже прилетел, так что хотя бы визит вежливости, да и для Юри хоть какое-то удовольствие.

Впрочем, не какое-то, а самое что ни на есть.

Аки подстригал куст жасмина, стараясь превратить его в некое произведение искусства.

– Аки, по-моему, в первозданном виде он был все же более интересен, а сейчас ты пытаешься его впихнуть в какие-то рамки.

Японец обернулся.

– Пол…, а мы вас ждали только через полтора месяца…

– А, где твоя жена, дочки где?