Владимир Титов - Одна нога здесь… Книга первая

Старик встал на лавку, снял рукопись с полки и бережно растворил «Тайнословия» наугад и прочитал нетленные строки:

Лично ему всегда казалось, что это пророчество предвещает расцвет Зибуней, не сейчас, конечно, а в отдаленном будущем. Да, эту книгу обязательно нужно было взять с собой. Сдув с обложки пыль, он сунул её в суму поглубже. Ну вот, теперь, кажется все. Дед обошел дом по кругу, касаясь рукой всего, что попадало пальцам навстречу – родные стены, бока печи, стол, постель, полки. Взгляд упал на красный кут, где дружно сгрудились маленькие резные изображения Богов и пращуров. Яромилыч неловко опустился на колена.

– Отцы и деды! – зашептал он, – Предки вещие, во Сварге златой идущие, меня, Вятшу услышьте! Дом родной покидаю не своей волею. Пособите мне во пути, во дороженьке, не оставьте своею подмогою. Что кут красен оставляю, за то не вините, ведь сами знаете, что с собой взял бы, коли мог…

Он поднялся, несколько смятенный своими же словами. Вот, вроде как, с родными стенами и распрощался. Он подошел к столу, поцеловал Родову ладонь в самую середку, поклонился печи, что святой огонь в себе держала, что и лечила его, и чистила, и кормила. Всё, теперь всё…

Перед самой дверью из хаты Яромилыч остановился ещё раз. Над дверью висела сильно поистертая подкова. Оберег от худого гостя и от силы нечистой. « Оберег ! Ещё один оберег мне не помешал бы!» – подумал старик, кивнув сам себе головой. Подкова та имела свою историю и хранима была как семейное достояние.

В первый день когда Ольша-дровосек прибыл в Зибуня, эта подкова попалась ему под ноги.

– Славно! – засмеялся тот, – Дома у меня ещё нет, а подкову на дверь я уже сыскал! Хороший знак!

Потом он нанялся за ночлег, прокорм и гривну в месяц поработать к одному мужичку, не имевшему сыновей, зато вырастившего аж четырех дочерей на выданье. Ещё одна пара мужских рук, да так задешево, да ещё таких справных, была совершенно не лишней. Ольша проработал год, два, а на третий, скопив малость звонкого серебра, засватался к хозяйской дочке, Вереюшке. Вятшин прапрадед, а мужичок в итоге стал им, только рад был, что зять у него такой оказался. Свадьбу сыграли скромную, но зато честь по чести! Вдвоем с тестем справили новый дом, и Ольша, сразу после того, как в дом запустили петуха и вкатили ковригу ржаного хлеба, прибил над дверями внутри избы старую лошадиную подкову. Вятша её потом, когда в новый дом перебрался, с собой забрал.

– Любава сказала, вроде как, только три вещи взять. Так, и что у нас есть? Кубышка, книга, сума. Уже три, получается. Подкова тогда лишняя выходит. Или нет? Или сума не счет? Чай и не вещь, как бы, а того, для переноса токмо. А, была, не была! – махнул рукой Яромилыч, очнувшись от воспоминаний, – Прадедову подкову все же заберу!

Знакомый уже зуд в отсутствующей пятке немного озадачил старика. К чему бы это? Вроде ж всё тихо, ничто в доме не оживает… А, пустое! Он взял маленькую лесенку, служившую для залезания на верхний печной лежак, поставил её около дверей, а сам стал искать, чем бы подкову наскоро сковырнуть. Вся подходящая снасть хранилась на чердаке, лезть долго. О, кочерга подойдет! Длинная, ухватистая. Яромилыч прикинул её на вес – то, что надо! Руки, правда, сажей перепачкались, ну, да и ладно. Сейчас главное – подкову добыть!

Он припер засовом дверь, чтобы не выпасть наружу, в сенцы, приставил к дверям лесенку, перехватил кочергу поближе к крюку и полез. Дело пошло туго. Подкова скрипела, гвозди негодующе повизгивали, едва-едва поддаваясь. По молодости, Яромилыч не пожалел гвоздей и приколотил подкову на все восемь дырочек, теперь же оставалось только ругать самого себя, умного такого. Ведь и на трех висело бы не плохо, так нет же, именно на все надо было, тютелька в тютельку. Но, с другой стороны, кто ж знал, что отрывать её придётся? Никто не знал, потому-то и крепил на века.

Сноровисто подсовывая крюк в получившиеся промежутки между упрямой железякой и стеной, дед предвкушал скорую победу. Так, ещё плечом подналечь, ещё разок! Ну-ка, ну-ка! Идет! На-ва-лись! Эх, где вы годы мои молодые?! Жалобно скрипнув напоследок, гвозди поддались и подкова с глухим звоном упала бы на пол, но Яромилыч подхватил её в самом начале падения.