Алексей Караковский - Трам-тарарам оркестр. Повесть

Песню разбирали примерно полчаса, потом ещё полтора часа прогоняли материал, в конце репетиции вернулись к новой песне.

– Нормально, – сказал Гамлет, – сегодня и сыграем.

– Может, погонять ещё? – спросил Андерс.

– Это мы всегда успеем. Если ты сегодня не слажаешь, никто не слажает. И людям в зале будет пофигу, что мы играем эту вещь в первый раз. Я в Питере с того лета не выступал, откуда им знать, что у нас новое, что нет, и насколько.

– Слушай, Гамлет, ну какую-то планку качества держать-то надо, – не согласился Влад.

– А что, у кого-то с этим проблемы? Не слажали – и хорошо. А красоту на репетициях наведём позже, в Москве.

До саундчека в клубе оставалось три часа. Никаких планов, кроме обеда, не было. Зайдя в какую-то закусочную, Гамлет быстро купил себе хот-дог и с угрюмым видом сел у залитого дождевыми струями окна. Влад и Андерс застряли у прилавка в изучении меню. Олег сел рядом с Гамлетом.

– Не парься, басист. У всех всё по-разному. Не знаю, может, это у меня такая разновидность хронической депрессии.

– Не хочешь сходить к психологу?

– Ты, наверное, не поймёшь, чувак, но я считаю, что у меня есть право на психическую болезнь. Я его выстрадал, я к нему пришёл. В детстве, знаешь, все о любви пишут, о страдашках там всяких. Но это тупик, потому что у тебя есть только одна причина писать и одна тема, так что, если ты не совсем полный лох, то рано или поздно находишь себе бабу, и прощай, творчество. В общем, когда я повзрослел, чувства закончились, осталось бешенство. И это по-честному. Потому что настоящая потребность писать, она растёт не в трусах, а где-то совсем глубоко, в сердце и уме, когда ты чувствуешь какой-то внутренний дискомфорт, напряг, и сам не можешь его объяснить. Тебя рвут на куски ярость, обида, чувство вины, дичайшая ревность, стыд и, я бы сказал, восхищение, что ли, какое-то перед космосом над головой и внутри, и то, что всё это от тебя вообще никак не зависит… Причём всё это может приходить по очереди или одновременно, без всяких причин. И вот ты идёшь по улице, разговаривая сам с собой, или ни с того, ни с сего думаешь о суициде. А потом покупаешь шаурму или садишься в маршрутку. Вокруг какой-то ещё мир дурацкий жить продолжает, а у тебя в голове падают во все стороны осколки, как после обстрела.

– А что будет, когда закончится бешенство?

– Заткнусь и перестану всем мешать. Ну и песен больше не будет. Жутко об этом думать, но это может настать в любой момент. Ты тоже удивился, когда я предложил сегодня же спеть новую песню? А я не могу иначе, я тороплюсь. Вдруг не успею, и всё пройдёт. Представляешь, открою глаза, а поезд стоит в депо, и я не могу вспомнить название станции, на которой мне надо было выходить.

Концерт на настоящей клубной сцене оказался богатым источником впечатлений.

– Ну чего ты стоишь, втыкай шнур! – закричал звукооператор Олегу, пытавшемуся понять устройство незнакомой модели комбика.

Удивительно, но звук на сцене клуба оказался намного хуже, чем на квартирнике. Гитару не было слышно вообще, из монитора рядом доносились, в основном, Владовы клавиши и далёкий отзвук вокала. Всё остальное пространство заполняли ударные.

– А ты что думал, здесь студийное качество будет? – удивился Гамлет, – звук вон, для зала выстраивают, и основные колонки смотрят туда, а не на нас. Главное, ударные слушай – тогда не слажаешь.

Вместе с «Трам-тарарам оркестром» играла питерская группа «Шаг в сторону». У Гамлета и лидера питерцев Саши Нуждина уже несколько лет была договорённость по очереди ездить друг к другу с концертами. Вся выручка, за вычетом доли клуба, вручалась приехавшим музыкантам, чтобы отбить затраты на билеты. Впрочем, для хозяев такие выступления тоже имели смысл, ведь приезд друзей из другого города был хорошим информационным поводом, позволяющим собрать больше народу.

Часовая программа была отыграна весьма бодро. Сложнее всех пришлось отчего-то Андерсу – он то ронял палочки, то дольше обычного настраивал метроном, чтобы играть песню точно в том темпе, который был на репетициях. Гамлет терпеливо ждал, развлекая зал своими фирменными россказнями, которые он сочинял на ходу и тут же забывал навсегда. Олег старался не отходить далеко от басового комбика – оказалось, что его трёхметровый шнур коротковат для этой сцены.

– Гамлет, а ты чего слова вдруг решил поменять в «Электричке»? – спросил Влад, когда выступление закончилось.

– Да как обычно. Забыл второй куплет и придумал что-то на ходу. Это плохо, значит, песня уходит. Надо будет записать её на студии, когда вернёмся. Вот только мы что-то бледновато звучим пока. Не хватает изюминки какой-то – может, духовых…