Герман Буфетов - Илюша. Записки взрослого ребёнка

По дороге в магазин мы встретили дядю Женю, тётю Таню и ещё десяток незнакомых нам людей, у которых мы на всякий случай тоже спросили денежку на мороженое. К нашему удивлению нам никто не отказал. Больше всего денег нам дал пьяный дядя Толик. Он бормотал: «Всё, всё забирайте, сволочи! Пропади оно пропадом!», и пытался всучить нам в нагрузку три пустые бутылки из-под пива. Мы не знали кто такие сволочи и поэтому бутылки брать не стали.

Магазин был закрыт. Возле дверей магазина стояло несколько толстых тёток, которые что-то яростно обсуждали. «Кризис» – подумали мы и посмотрели на Виталика. Он ковырял в носу сразу двумя руками. Было очевидно, что он в любую минуту может сесть на асфальт и разреветься от усталости. Надо было идти к дальнему перекрёстку, у которого всегда стояла тележка с мороженым. Мы с Ленкой дружно взялись за ручку коляски и покатили её в сторону перекрёстка, стараясь не оглядываться на плетущегося позади нас Виталика.

– Ну и сколько же вам эскимо надо? – грозно прищурилась продавщица мороженого.

– Десять, – еле слышно прошептала Ленка. Я лягнул Ленку ногой.

– Пицот!

– Ну а деньги-то у вас есть? Или будем ждать, когда прилетит волшебник?

Ленка подкатила коляску к тележке и слегка тряхнула. Гора мелочи мелодично прозвенела перед глазами ошарашенной продавщицы. Я выгреб из шортиков три горсти мятых купюр и бросил их в коляску.

– Последние. Больше ни у кого нет. Вообще.

– И не будет! – добавила Ленка.

– Кризис, – поддакнул незаметно подошедший сзади Виталик.

– Мать моя женщина! – произнесла непонятную фразу продавщица. Она шумно выдохнула и принялась считать деньги.

Мороженое мы отвезли за гаражи, туда, где стояли турник для больших пацанов и две самодельные скамейки. Мороженое ели неторопливо, почти не разговаривая. Примерно через час Виталик замёрз и обкакался. Пришлось посадить его на другую скамейку, под солнце, и натянуть ему панамку на самые уши, чтоб согрелся. Виталик пустил слюни, завалился на бок и заснул. Меня тоже хватило ненадолго.

Когда я проснулся, уже стемнело. Виталика не было. Под его коляской белела большая лужа растаявшего мороженого. Возле скамейки всё было усыпано палочками и обёртками эскимо. Вокруг нас полукругом стояли родители, бабульки во главе с бабой Шурой, дядя Коля, несколько неизвестных мне людей в форме и без неё, и ещё почему-то продавщица мороженого. Мама выглядела напуганной, дядя Серёжа глупо улыбался. Я незаметно пихнул спящую рядом Ленку. Она с трудом открыла слипшиеся от засохшего мороженого глаза, икнула и туманным взглядом обвела стоящую перед нами толпу.

– Ой! Что теперь будет?

– Ничего, – ответил я. – И босый хуй в итоге.

Да. Я влюбился. Это произошло как-то незаметно, само собой. Мы вместе уже два года, но осознал я это только сейчас, когда она поцеловала меня за то, что я подарил ей одуванчик. Мы вместе ходили в садик, сидели за одним обеденным столом, спали на соседних кроватях, да что там говорить, даже наши горшки всегда стояли рядом – её с вишенкой и мой с черепашкой, но только сейчас моё сердце наполнилось неизвестным ранее чувством.

Всю дорогу из садика домой меня переполняло это нечто, бурлящее внутри. Оно кружило мне голову, щекотало и царапало все мои внутренности. Мама заметила, что со мной что-то не так и мне пришлось признаться.

– Наш-то влюбился, – сказала мама отцу после ужина.

– В кого? – отец одновременно читал газету, смотрел новости по телевизору и спал.

– В Настю Никифорову.

– А-ааааа… Эта… Ни сиськи, ни письки и жопа с кулачок!

– Дурак! Ты чего при ребёнке-то говоришь?

Но папа уже спал. А вот я долго ворочался в кроватке и не мог заснуть. Папа у меня умный – он использует много разных непонятных слов и умеет читать телепрограмму, а значит, он знает, что говорит. Мама не отрицала того, что сказал папа и это удручало больше всего. В отсветах уличных фонарей я пытался разглядеть свои сиськи, с замиранием сердца нащупывал в трусиках письку и с облегчением выдыхал, недоумевая, как без всего этого можно жить. Больше всего меня, конечно, смущала жопа с кулачок. Размеры моей задницы легко укладывались в два кулачка, возможно даже больше, но проверить это не представлялось возможным, потому что у меня всего две руки. Завтра надо будет всё проверить и у Насти. Мне захотелось побыстрее проснуться, чтобы начать проверку. На всякий случай я ещё раз зафиксировал у себя наличие сисек, письки, померил кулачками жопу и успокоенный заснул.