Майя Гуглин - По чужим правилам игры. Одиссея российского врача в Америке

– С кем живете?

– С отцом.

– Дети есть?

– Нет.

– Подождите. Я должна посоветоваться.

Ушла, четыре минуты не было, а у меня сердцебиение: сейчас вот не пустят в Америку и сказать нечего. Вернулась:

– Завтра в четыре приходите за визой.

Еду!

Пошла гулять по Москве. После дождя светило солнце, стояла радуга, я покупала бананы и мороженое, зашла в Макдональдс на Тверской – поздороваться с Америкой. Взяла гамбургер, фанту со льдом, посидела на улице. Рядом с кафе расположился фотограф с шимпанзе. Подошли два парня: смотри, обезьяна, давай ей «Сникерс» купим! Дали обезьяне шоколадку, она взяла в лапу, развернула, ест. Фотограф упрекает: что же ты, пожми дяде ручку. Шимпанзе подошла к парню, протянула лапу, пожала. Фотограф ей опять: поцелуй дядю в щечку! Поднес её к лицу парня, она вытянула губы трубочкой, чмокнула. Вот и мы так же будем. Дунька в Европе, она же Майка в Америке.

Наконец получили визы. Приехали в Шереметьево-2. Таможенная декларация: везете ли оружие? Наркотики? Произведения искусства? Написали – что нет. Интересно кто-нибудь когда-нибудь писал «да»?

Рейс Москва-Вашингтон, летят школьники, студенты, в основном не в первый раз. А мне уже за тридцать, и то повезло. Самолет Аэрофлота. Но как входишь, начинается заграница. Столик с газетами. Над каждым креслом клетчатые пледы. Как только набрали высоту – по проездам поехали столики: что будете пить? Вино, пиво, кола, пепси, спрайт, лимонад? Вино! Красное или белое? Белое! За успешный полет! Выпили, закусили подсоленными орешками. Опять столик везут: что будете пить? Вино! Красное или белое? Красное! За то, чтобы не в последний раз! Потом начали кормить. Сначала горячая влажная салфетка, чтобы протереть руки. Потом поднос с едой. Какой-нибудь простенький салатик – морковка с изюмом, горячее – курица с горошком, булочка, плавленный сырок, пирожное, чай или кофе – и так трижды за дорогу. Начинаем привыкать к апельсиновому соку, соленым орешкам и напиткам со льдом.

Промежуточная посадка в Шенноне. Ирландия. Вышли в аэропорт. Первый кусок иностранной земли. Неуловимо меняется толпа. Появились чернокожие, смуглые (пока немного). Появились хасиды: черная одежда, черные шляпы. Первый капиталистический магазин, цены в ирландских фунтах. Хожу, смотрю, спрашиваю, что сколько стоит в долларах: пробую свой английский. Вроде понимают. Мой советский английский… в нашей специализированной школе с углубленным изучением английского была одна учительница, которая один раз в жизни на одну неделю ездила в Англию. Она считалась непререкаемым авторитетом не только среди школьников, но и учителей. Как же, разговаривала с истинными носителями языка! Ни фильмов, ни телевидения, ни книг по-английски не было – железный занавес. И ничего, научили…

Летим дальше. А день длинный-длинный: мы летим за солнцем и оно все время стоит в зените. Под нами облака, потом Атлантический океан, потом кто-то закричал, как матрос на корабле Колумба: «Земля!» и это была уже Америка. Сели в Вашингтоне. Летели 13 часов, а солнце по-прежнему высоко. Жара. Толпа еще пестрее, теперь добрая половина – черные. Теперь надо следить за собой, чтобы не сказать «негры». По-русски- нормальное слово, а здесь – оскорбление – надо говорить «черные», а еще лучше «афроамериканцы».

Взяли чемоданы, пошли. Кругом стоят тележки – для багажа. Может повезем на тележке? Ничего, донесем, русские женщины могут все! А чемоданы тяжелые, в них подарки: бутылки, коробки конфет. Смотрим: мы единственные, кто тащит багаж в руках, у всех или тележки, или чемоданы на колесиках. Одумались, нагрузили тележку, повезли.

Нас сопровождал Ховард, мой кливлендский благодетель. Он приезжал в Волгоград по делам общества, и летел с нами из Москвы одним рейсом. Прямо в аэропорту он взял машину напрокат. Нас привезли на стоянку в микроавтобусе, наша машина уже стояла с открытым багажником и ключем в зажигании. Час езды до другого аэропорта. Первая американская дорога (потом они были каждый день, все одинаковые). Отличия от наших: не пахнет выхлопными газами, тихо, дорога гладкая, машина наглухо закрыта, работает кондиционер, все машины едут в одну сторону в три ряда, навстречу – другие три ряда. И система указателей единая по всей стране, очень удобная, в ней начинаешь ориентироваться через несколько часов.

Новый аэропорт, новый самолет. Время в полете – час. И снова: апельсиновый сок, орешки, кола. При посадке – никаких паспортов, при получении багажа – никакого контроля. А солнце только начинает садиться. Прилетели, встретились с семьей, где нам предстояло жить две недели, приехали к ним в Оберлин – городок в часе езды от Кливленда. И наконец наступила ночь.