Валерий Маслов - Красная икра – 1. Записки сахалинского таёжника. Восьмая книга

После прохождения трёх километрового участка дороги снова устроился на перекур на обрывистом берегу Мураямы. Итого семь километров прошёл. Сносная дорога закончилась, дальше только на четыре вд. Давно в этих местах не был, лет пятнадцать, наверное. Кругом чистые поля. От посёлка Берёзки, бывшего японского посёлка Мураяма, следа не осталось. Помнит развалины домов, множество брошенных огородов на которых было много ягоды, клубники, крыжовника, смородины, вишня была – сакура.

Совхозные жители всё выкопали. Теперь ровные поля, даже от тырловки можно сказать следа не осталось. За исключением железного ржавого загона на пять коров, куда загоняют животных на время дойки. С этих мест речка Мураяма меняет характер, становится спокойной, уравновешенной, потому что дальнейший путь пойдет по полям.

Побрёл вверх по дороге. Дальше тырловке поднимался впервые пять дней тому назад. На рыбалку ходил, хотел пробраться на Серебряный ручей, правобережный приток Мураямы, вода не пропустила. На правом берегу в ельнике сплошная зима. Пришлось рыбачить на небольшом ручье Угрюмом. На левобережном притоке немногим ниже устья Серебряного ручья. На жидкую ушицу поймал рыбки.

Дорога разбита конкретно, один товарищ умудрятся здесь летать на сто тридцатом зилке. В том то и дело, что не ездить, а летать, на скорости можно проскочить где угодно даже на сто тридцатом. На дороге довольно много медвежьих следов. Зелёнка лезть пока не думает, холодно, однако.

Местами отчётливо просматривается насыпь, остатки от бывшей узкоколейной железной дороги. Около часу ходу, вышел на поля опять же бывшего телятника. Всё на этой речки бывшие, железка была японская, телятник, советский, впервые годы свободной демократической Росси телятник функционировал. В совхозе Сокол было много коров, так что с ними, с коровами боролись долго! В мелких совхозах уже к концу восьмидесятых пустили под нож почти весь молодняк.

На полях, куда добрёл, много лет выращивали молодняк. В начале девяностых скотники, то есть пастухи, молодых тёлочек стали валить на мясо, списывая свою работу на косолапого. На Мураяме медведей хватает, до девяностых годов не было не одного случая, что бы косолапый тёлку задрал.

А потом мишки озверели. Стали убивать, ради того чтоб убить! Телку задерут и убегут в неизвестном направление, потому что следы за собой заметают! Медведь дюже хитрый пошел, тоже новая волна повлияла.

Если демократия добралась до тайги, то дело труба! Крупнорогатый молодняк стал таять на глазах, председатель перевёл стадо поближе к совхозу. Он понял, в чём суть, не мог поймать за руку, место отдалённое. Если ещё на одно лето отправить телят на Мураяму, совхоз останется без молодняка, а это значит, совхоз развалится, прекратит свое существование.

На устье речки Полтавки медведи прекратили нападать на молодых тёлок. Многим Соколовским неработающим товарищам тунеядцам живущим от икры, до икры пришлось первую зиму жить без самодельной говяжьей тушенки, потом привыкли. Что сделаешь, кому сейчас легко? А директор совхоза сволочь!

Тимоха смачно выругался в адрес одного суеверного Соколовского товарища охотника-браконьера. Пять дней назад на краю поля стояла большая будка, с кирпичной печкой, с нарами, с кроватями. Теперь свежие пожарище. Дыма уже нет, запах гари сильно бьёт в нос. Вот урод, всё-таки сжёг будку.

***

На пороге двадцать первый век. В СССР пол страны баранов, суеверных, алчных и жадных. Прекрасная почва для разных религий, мошенников, это одно и то же. В одном Карл Маркс был прав, религия – опиум для народа. Суеверие, та же религия, с одной пластинки. По канонам какой либо религии, ты не должен быть суеверным. А ведь суеверие это религия язычников, то есть наших предков.

Прошедший зимой суеверный товарищ, не наш предок, не язычник и вообще не понять, кто он по складу жизни, нашёл на телятнике в будки труп. Труп не куда не прятался, лежал себе на нарах тихо спокойно, не кому не мешал. Заболел мужик и помер. Дед жил на телятнике уже третий год, в сущности, не дед, шестьдесят годов всего. Люди в этом возрасте в Госдуму прут, в президенты, а он взял да помер. Каждому свое! Суеверный товарищ последнею зиму этому мужику носил продукты. По зиме на прямую, минуя мост через Большуху, через посёлок, гораздо быстрей.

На все двести процентов уверен, что именно он сжёг будку. Потому что суеверный товарищ лично ему говорил, мол, надо будку сжечь, примета плохая. Разумеется, труп зимой на мотонартах вывезли в Долинский морг. Милиция проверила, убедилась, что дед помер не насильственной смертью.