Валентин Беляков - На далёкой планете

«Робот», подумал Зогг.

– Здравствуйте, друзья, – приветливым, но бесцветным голосом сказал джинн-робот. – Вам сюда.– Он указал на стеклянный лифт. Зогг осторожно зашел в лифт. За ним Трикки и Ойли. Робот-джин нажал на какую-то кнопку, прозрачные двери закрылись. Лифт, оказавшийся антигравитационной капсулой, плавно взмыл вверх. Они летели бесконечно долго: вверх, в сторону, снова вверх. Сквозь стены и потолки. Через громадные ярко освещенные залы, уставленные сложнейшими фантастическими приборами и непонятными магическими предметами. Было удивительно тихо… Наконец, капсула остановилась. Друзья вышли на прямоугольную белую поверхность, ровную как стол, а может это и было что-то вроде гигантского рабочего стола. Ждать пришлось не долго. Послышались мягкие шаги гигантских лап, и к столу подошло громадное черное существо.

– Это же Барсундук! – изумленно воскликнул Зогг.

– Правильно, Зогг, жители этой планеты называют нашу расу барсундуками.

– Так значит, Вы пришелец?

– Нет, – улыбнулся он, – я местный. Просто очень древний.

– А откуда Вы знаете, как его зовут? – спросила Трикки.

– Я многое знаю, – уклончиво ответил маг. – Говорите.

Зогг нерешительно шагнул вперед.

– Только учтите, у вас только одно желание на всех. Настоящих чудес много не бывает. Подумайте хорошенько!

И Зогг задумался, очень глубоко. Он представил себе бескрайние густые леса и цветущие луга и быстро проговорил:

– Мы хотим, чтобы Вы воскресили нашего друга!

И вдруг осознал, что может быть неправ. Ведь он говорил не только за себя. Согласны ли другие пожертвовать ради Мэя своей заветной мечтой? Он растерянно и виновато обернулся к девушкам, но тут же вздохнул с облегчением.

– Правильно! Пожалуйста, оживите Пикселя! – воскликнула Ойли и захлопала в ладоши.

– Да, это наше самое заветное желание, – веско подтвердила Трикки. – Только нам нужен настоящий Мэй. Тот самый, а не просто фантом или клон.

– Не волнуйся, – Барсундук улыбнулся. – Все честно. Я же не какой-нибудь вшивый шаман. У меня все волшебство настоящее. С научным подходом. Он подмигнул Зоггу огромным синим глазом. Потом вдруг щелкнул пальцами, и перед ними появился Пиксель. Тот самый, совершенно настоящий! Только мертвый.

Увидев труп пятинедельной давности Ойли взвизгнула и отскочила. А Трикки и Зогг вздрогнули.

– Надеюсь, сорока дней после смерти еще не прошло. А то будет гораздо сложнее… – очень тихо проговорил маг. Его добрые фосфорицирующие глаза были полны сострадания. Он осторожно положил тело Мэя на свою гигантскую ладонь словно мертвую мышку или маленькую сломанную игрушку. Маг поместил Пикселя в недра какого-то невероятного прибора. Там к его телу сами собой подключились тысячи тонких серебряных проводков так, что его самого не стало видно.

Друзья ждали, затаив дыхание. Несколько минут ничего не происходило.

В голубом небе все так же неторопливо плыли легкие облака. Бесконечный океан был спокоен. Мэй сидел между стрелками гигантского указателя. Стрелок было две. Одна указывала вверх, а другая никуда.

– И снова здоровки, бедолага, – сказала двухголовая ящерица.

– Здравствуйте, – вздохнул Мэй.

– Ну что? – спросила одна голова.

– Куда? – добавила другая.

– Не знаю. А что там? – он указал в никуда.

– Ничего, – с готовностью ответила ящерица.

– А там?

– Не попробуешь, не узнаешь. Впрочем, подумай. Тебя никто не подгоняет.

– А третьего варианта точно нет? – с надеждой спросил Мэй.

– Ну, может быть, в течение сорока дней случится что-нибудь такое… из ряда вон выходящее.

– Там пройдет сорок дней, а здесь сколько?

– А где ты здесь видишь время? – усмехнулась ящерица.

Вдруг в глубине океана что-то гулко зарокотало. Указатель завибрировал, и из него со скрипом выросла третья стрелка. «Вперед» было написано на ней.

– Спасибо, – поблагодарил Мэй.

– Я здесь не причем, – сказала одна голова. – Это, наверное, твои друзья подсуетились.

– Ну, я, пожалуй, пойду, прощай.

– До свидания, – поправила вторая голова.

Пиксель открыл глаза. Сейчас же словно множество серебряных рыбок бросились в разные стороны от него и исчезли. Он находился в какой-то глубокой нише, стены которой состояли из тонких ужасно сложных механизмов. Он вышел из ниши и увидел невообразимо громадную комнату, добрую морду Барсундука и стоявших поотдаль друзей.

– Пик! Живой! – заорали они и бросились его обнимать так, что чуть не задушили.