Максимилиан Жирнов - Разорванное небо-2. Охота на «Пустельгу»

Полковник повесил трубку. Мне все это не понравилось. Снова меня используют в какой-то византийской игре. Но делать нечего – работа есть работа. И через пять минут ревущее пламя форсажа уносило меня в безоблачное небо. «Старфайтер» вышел на сверхзвук, и гром ударной волны обрушился на город.

Я щелкнул выключателем радара. На экране вместо яркой искорки появилась маленькая дужка от сигнала ответчика. Если бы у меня были ракеты, я бы сдул цель с неба, не обнаруживая себя – даже простенький «Сайдуайндер» летит на двадцать миль. Но все, чем я располагал – шестиствольная пушка «Вулкан». Волей-неволей пришлось сближаться.

Мишень неожиданно оказалась больше, чем я ожидал. Оставляя за собой белый конденсационный след, в тонкой кисее перистых облаков парил двухмоторный «Боинг». Изящные крылья прогибались под весом тяжелого фюзеляжа. Мне казалось, будто кончики их шевелятся, как перья гигантской птицы.

Неужели такой большой самолет гоняют ради одного сенатора? Я сбросил газ, уравнял скорости и повел «Старфайтер» параллельным курсом рядом с пассажирским лайнером. В окно кабины на меня удивленно смотрел пилот. В иллюминаторах я разглядел пассажиров. Молодая женщина в зеленой блузке прижалась носом к стеклу – не каждый раз увидишь, как тебя перехватывает старинный истребитель. Седой джентльмен делал вид, что не замечает меня, но то и дело бросал встревоженный взгляд на мою машину. Это и есть сенатор Вуд? Или нет? Два мальчугана – братья-близнецы, барахтались на коленях отца. Девочка с нелепым ярко-алым бантом на макушке направила на меня объектив смартфона и, наверное, снимала. Я перехватил ручку управления левой рукой и отсалютовал ей. А кто бы удержался на моем месте?

Я прибрал газ, и послушный «Старфайтер» занял место сразу позади «Боинга». Щелчок тумблера – на лобовом стекле засветилась желтая прицельная марка – два кольца и перекрестие. Секунда – и она с радостным писком прыгнула чуть вниз: радар выдал дистанцию до цели. Еще щелчок – и шесть огненных зубов моего «пса войны» готовы искромсать алюминиевое тело беззащитной жертвы.

На всякий случай я переключил радиостанцию на кодированный канал и вызвал Брансуик:

– Полиция штата? Говорит машина сто два, шериф Прендергаст. Автобус битком набит пассажирами. Повторяю, автобус битком набит пассажирами. Подтверждаете задержание?

Хриплый, искаженный шлемофоном голос полковника ответил:

– Задержание… подтверждаю!

Я положил палец на «пикл» – кнопку стрельбы на ручке управления. Сейчас именно на этой маленькой горошине висели судьбы десятков человек. Как много месяцев назад, в Атлантическом океане, когда со старой дымящей посудины мне махали руками совершенно посторонние, невинные люди, а вовсе не террористы. Тогда я не пощадил их. Дежавю?

Радар цепко вел мишень. Прицельная марка чуть подрагивала, когда «Старфайтер» попадал в спутный след «Боинга». Давно пора было открывать огонь. Но изнутри меня грыз маленький червячок сомнения. Большой палец, словно парализованный, оставался неподвижным. И вдруг я понял, что не дает мне окончательно решить судьбу обреченного лайнера. Если я сейчас нажму на гашетку, то проклятый кроваво-красный бант будет преследовать меня до конца жизни! Но дело… Долг… На счет «три» – залп!

– Раз! Два! Т…! А, черт! – закричал я и рванул ручку управления в сторону так, что «Старфайтер упал на крыло и помчался к земле. Потеряв цель, недовольно заворчал радар. Желтое перекрестие прыгнуло на середину лобового стекла. Я поставил пушку на предохранитель и выключил прицел.

Через десять минут я пошел на посадку. Заходящее солнце сверкало в лужах, аэродром казался залитым жидким огнем. Я резко, даже грубо приложил истребитель стойками шасси об асфальт – не потому что я злился, вовсе нет. Я хотел, чтобы колеса продавили слой воды, и резина сцепилась с полосой, дав мне возможность остановить самолет.

Машина, окутанная облаком брызг, неслась со скоростью гоночного болида. Прерывистая осевая линия почти слилась в сплошную бело-серую черту. Сработал автомат юза, и педали упруго задрожали под ногами.

«Старфайтер» молнией пролетел все десять тысяч футов полосы – я, как мог, помогал машине, то чуть прижимая, то ослабляя нажим на тормоза. Но все было бесполезно – стрелка указателя скорости слишком медленно ползла вниз, к нулю. Улавливающая сеть за торцом росла на глазах. Вот уже можно разглядеть ячейки… Я, как мог, уперся в приборную доску.