Андрей Щупов - НА КРЮЧКЕ

– Ты сам-то ответ знаешь на свою загадку?

– Ясное дело, знаю. Обыкновенная почтовая марка. Любой ребенок догадается.

– Ага, как же! Вот сейчас поглядишь, о чем догадаются твои ребенки.

Откашлявшись, Тимофей снова обратился к залу.

– Итак, если кто догадался…

Несколько рук одновременно взметнулось к потолку.

– Я знаю!.. И я!..

Выбросив вперед палец, Тимофей Лосев выбрал ближайшую девчушку.

– Ты была первая. Выходи к микрофону и говори.

– Сначала пусть на ушко шепнет. – предупреждающе шепнул Мишаня. – На ушко, слышишь, Тимох!

Но на ушко шепнуть не получилось. Бойко постукивая сандаликами, конопатая егоза выскочила на сцену. Никто и глазом моргнуть не успел, как она подтянула к себе микрофон и весело гаркнула:

– Это же легкотневый вопрос! Я сразу поняла.

– Так что это такое?

– Большая-пребольшая жопа!

Елена в ужасе прикрыла лицо ладонями, воспитательницы стыдливо переглянулись. Зато в зале начался форменный обвал. Кто-то хлопал в ладоши, кто-то сучил ногами по полу. Мелкий народец бурно приветствовал догадливую ответчицу. Многие, должно быть, досадовали, что до столь «легкотневого» ответа не сумели додуматься сами.

– Ну? Доволен, спонсор хренов? – Мишаня по-прокурорски покачал головой.

Несколько растерянно Тимофей забрал у девочки микрофон.

– Ответ, конечно, оригинальный, но вообще-то… Как бы это сказать, не совсем верный. Однако за смелость и находчивость приз ты все-таки заработала…

Провала таким образом не получилось, и встреча покатилась своим чередом. Конкурс на лучший скворечник прошел и вовсе на ура, хотя и здесь не обошлось без неожиданностей. Придирчиво оглядев полтора десятка свежесколоченных птичьих домишек, «авторитетная» комиссия в составе Мишани и Тимофея выбрала наиболее добротные изделия. Право вручения премий предоставили Елене, и каково же было ее изумление, когда за первой призовой суммой в тысячу рублей из толпы в инвалидном кресле выкатился мальчонка без ног. По лицу малолетнего умельца обильно текли слезы, а на губах сияла счастливая улыбка. Калека, не стесняясь, плакал, не веря своей победе.

Срывающимся голосом Елена кое-как произнесла подобающее приветствие и вручила мальчонке конверт. При этом руки дрожали у обоих. Торжественно подняв над головой скворечник-победитель, Елена и сама, не удержавшись, расплакалась. Еще пять конвертиков с пятьюстами рублями были розданы другим победителям. Поощрительные суммы в сто рублей получили прочие участники конкурса. А потом раздавали книжки за лучшие рисунки, проводили беспроигрышную лотерею и щедро одаривали детей игрушками. Какого-то особенного праздника не ждали, но он все-таки получился, и слезы, пролитые безногим детдомовцем оказались далеко не последними. Чтобы унять расплясавшиеся нервы, Мишаня глотал мороженое за мороженым, и только полученный в бок тычок от Елены заставил его поумерить аппетит.

Торжество затянулось, и детдом покидали уже под вечер – растроганные, перегруженные скворечниками. Последние Тимофей клятвенно пообещал самолично развесить во всех ближайших парках. Выбежавшие на крыльцо дети махали им руками, приглашали приходить еще.

Уже разместившись в машине и держа на коленях целую стопку скворечников, Елена продолжала всхлипывать:

– Как они были рады, правда? Все-таки хорошо, что мы сюда приехали.

– А ты как думала! Это тебе не дешевое меценатство с отстежкой баксиков на золоченый амвон и сомнительные счета. Тут все по-настоящему. – Тимофей и сам чувствовал, что у него подозрительно пощипывает в носу. – Тут, Ленчик, самые что ни на есть живые маленькие люди! Сама видела, как мало им нужно, чтобы ощутить себя счастливыми.

– Мы когда-нибудь еще приедем сюда?

– Что, понравилось? – Тимофей погладил секретаршу по голове. – Конечно, приедем. Деньжат только вот где-нибудь перехватим и обязательно организуем очередной конкурс.

– К примеру, на самую меткую рогатку, – хмыкнул Мишаня.

– А хоть бы и так. – Тимофей вздохнул. – Ты-то городской оболтус, всю жизнь с родителями прожил, а мы с Димкой и Стасом тех же щей сиротских хлебнули. Такое, ребятки, по гроб не забывается…

Не вымучивая ничего оригинального, Наташка попросту изжарила ему яичницу с колбасой. Что и говорить, кулинара она из себя представляла неважного, но Зимину в общем-то было плевать, что именно ему подают на стол. Тот, кто пробовал в свое время ящериц, саранчу, лягушек и сырых змей, обычно не страдает излишней привиредливостью. А пока он ел, Наташка, прижавшись лицом к стеклу аквариума, восхищенно вздыхала: