Andrew Manzini - Тэсс - Пробуждения

Тесс сдалась, легла на спину, тяжело дыша, ее тело жаждало прикосновений и исследований. Она снова позволила Джейку попробовать ее плоть. Он нежно целовал каждый дюйм ее бархатистой кожи, шею, уши, грудь, живот и это чудесное вместилище, скрывающее его восторг. Он никак не мог насытиться.

Они нежно целовались, пока Тесс не взяла инициативу в свои руки. Она всегда брала на себя ответственность. Она повалила его на спину и начала использовать свой язык на его возвышающейся эрекции, облизывая блестящую головку и твердый ствол.

Затем она взобралась на него, раздвинув влажные внутренние углубления, приглашая твердый стержень постепенно войти в нее. Она начала ритмично двигаться, наслаждаясь сладким вторжением глубоко внутри себя. Внезапно она почувствовала оргазм.

Джейк наслаждался телом сногсшибательной женщины, ублажающей себя на нем, но он еще не хотел достичь собственного освобождения. Он хотел повести ее своим путем. Он перевернул ее на спину и позволил ей направить его мужское достоинство внутрь. Он опустился в нее и начал медленно двигаться, нежно целуя ее рот и грудь, пока она не ответила снова. Он увеличил свой ритм, пока она не застонала от удовольствия. Она дернула бедрами, и он сделал несколько последних толчков глубоко внутри нее, достигая взаимного экстаза. Это было больше, чем просто занятие любовью, это было подтверждение жизни, любви, надежды — бегство из мира, который часто бывает уродливым и жестоким. Они заснули в объятиях друг друга.

Aмир проснулся с самой сильной головной болью, которую он когда-либо испытывал. Ему потребовалось несколько минут, чтобы понять, что произошло. "Эта шлюха! она все время собиралась сделать это," пробормотал он. Он с трудом приподнялся и сел на край кровати, все еще оглушенный ударом.

“Кеджал!" он назвал с меньшей властностью, чем обычно. Сам звук его голоса отдавался болезненным эхом. Кеджал обычно появлялась через минуту после вызова. Но не в этот раз. Амир с трудом поднялся и пошел искать женщину. Вокруг никого не было, даже его доверенных лакеев. Он подошел к входной двери, только сейчас сообразив, что у него из головы течет кровь. Он вышел наружу, но был встречен хаосом. Несколько его людей лежали мертвыми на земле, другие с криками носились вокруг, а из тюрьмы валил густой дым. Он остался на террасе в течение нескольких минут; кровь с его головы капала на воротник прекрасного одеяния, пока один из его людей не узнал его.

"Генерал, заключенные сбежали и причинили много вреда!”

“Судя по всему, это еще мягко сказано.”

Он быстро позвонил Кемалю, командиру гарнизона и нескольким старшим офицерам, требуя объяснений.

Кемалю, размахивающему автоматом Калашникова АК-47, чтобы показать, что он в какой-то мере владеет собой, не нравилась перспектива сообщить эту новость генералу, но у него не было выбора.

"Генерал, это сделали женщина и американские спасатели! Они удивили нас. Три американских вертолета обстреляли нас!”

Амир почти потерял дар речи, узнав об этой колоссальной неумелости. “И что же ты сделал, идиот?”

"Мы отстреливались от вертолетов, генерал, но у них было больше огневой мощи." Поняв, что Амир собирается выстрелить ему между глаз, он добавил: "Эта женщина, Кеджал, помогла им бежать, но я думаю, что мы убили ее!”

Амир поднес руку к бедру, где обычно пристегивал пистолет, и вспомнил, что одет не по такому случаю. Он бы пристрелил несчастного солдата, но ограничился ударом в лицо, от которого тот покатился вниз по лестнице.

“Где эта женщина?!" потребовал он ответа.

"Они забрали ее с собой на вертолете, генерал." Кемаль, все еще лежа на спине, поднял руку, чтобы защититься от нового удара. Генерал пнул его ногой.

“Почему я проклят с такими евнухами, как ты?" Потом он снова пнул его ногой.

Амир повернулся и пошел вверх по лестнице, обратно в свой номер, чтобы одеться. Он не хотел признаваться в этом самому себе, но Кеджал была ему небезразлична. Она была холодна как лед, упряма и обижена. Он сломил ее дух и заставил служить ему и приходить к нему в постель, когда ему вздумается. Он наслаждался ее враждебной и презрительной пассивностью. Это усиливало его чувство доминирования-навязывать ей свое тело по желанию, без притворства ласки и прелюдии. Он чувствовал ее молчание и неподвижность, когда овладевал ею, наслаждаясь мыслью и чувством, что он просто использует побежденных, чтобы доставить себе удовольствие, не испытывая потребности отвечать взаимностью. Тем не менее, он привык к ее присутствию и начал наслаждаться ее красотой и элегантностью. В конце концов он надеялся достичь взаимопонимания, когда она согласится с тем, что то, что случилось с ее семьей, не было такой уж ясной ситуацией. А теперь она пропала из - за каких-то неграмотных бездарей и ... этой вероломной американской шлюхи. "Это моя вина", - подумал он. "Я должен был изнасиловать эту сучку на месте, без поверхностного притворства соблазнения."