Генри Райдер Хаггард - Земля теней

– Я не знаю, друг мой, за исключением того, что жизнь переменчива, и даже самые очевидные и незыблемые истины могут потерпеть крах. Ваша дочь Эмма именно такова, как вы и говорите, хотя, возможно, в ней слишком много… неземного. Она кажется мне иногда похожей на бесплотный дух – но это потому, что я невольно сравниваю ее с девицами времен моей молодости, сейчас мода иная. Однако главное препятствие, которого я опасаюсь сильнее всего – это сам Генри, мой сын! Он очень непростой человек, упрямый – и если он узнает, что этот брак может нас спасти, то может отказаться от него.

– Я прожил свою жизнь, Левинджер, я ее исчерпал…

– Ради него самого я надеюсь, что такого не случится, – отвечал мистер Левинджер несколько взволнованно. – Ибо скажу вам честно: я позволю вещам идти своим чередом. Эмма вступит во владение Рошемом либо в качестве леди Грейвз, либо – как мисс Левинджер, и вашему сыну придется выбирать, что он предпочтет.

– Да-да, все это я понимаю… Чего я не понимаю, Левинджер, это того, почему вы так отчаянно печетесь об этом браке? У Эммы могут быть куда более удачные избранники, чем мой Генри. Мы ведь старые друзья, и я должен сказать, что не сомневаюсь в вас, но… у вас есть какая-то тайная причина желать этого брака. Мне кажется – я знаю, вы простите меня за мое предположение, – что все ваши поступки и мысли имеют некое двойное дно. Вы никогда не были кем-то одним полностью, всегда присутствовала какая-то… оговорка. Когда вы казались совершенно дурным человеком – в вас сохранялась искра добра, теперь же, когда вы кажетесь едва ли не самым праведным в округе – в вас чувствуется какая-то тайна, что-то темное…

Мистер Левинджер улыбнулся и пожал плечами, нисколько не обидевшись на эти слова. То, что он воздержался от возражений, показало, насколько близки были эти двое стариков, насколько давно и хорошо они знали друг друга.

– У большинства людей есть куда больше причин желать чего-то, нежели те, о которых они заявляют открыто, Грейвз. Однако я понимаю, почему вы ищете мои скрытые мотивы – их так много, что они едва ли не очевидны. У меня в этом мире всего один друг – естественно, я хотел бы, чтобы моя дочь вышла за вашего сына, и по той же причине я желаю, чтобы ваша семья, в течение сотен лет жившая на этой земле, была спасена от разорения. Кроме того, Генри мне понравился более любого молодого человека, которого я встречал за долгие годы, и я знаю, что его Эмма полюбит и будет с ним счастлива – но выйди она замуж за кого-то другого, с ее непростым характером она может быть очень несчастна. Кроме того, этот выбор действительно был бы очень хорош. Ваш сын не разбогател – но зато преуспел в своей профессии, он наследник древнего имени и станет баронетом. Как вы знаете, моя карьера была полностью разрушена. Вероятнее всего, моя родная дочь никогда не узнает, кто я на самом деле, и то, что она внучка трактирщика из Брэдмута, всем только на руку. Я больше всего хочу полного забвения, и оно будет достигнуто, благодаря этому выгодному со всех сторон браку. Мной нужно пренебречь – и начать жизнь заново; Эмма должна занять такое положение, чтобы высоко и гордо держать голову, как и любая из окрестных дам, и я не думаю, что подобное желание можно назвать моими непомерными амбициями или чем-то неестественным. Да пусть это просто – мое заветное желание, и я хочу дожить до того часа, когда оно исполнится. Я назвал вам достаточно причин?

– Более чем, и все они вполне удовлетворительны. Но я все же думаю, что вы что-то скрываете. Что ж, это ваше дело, я же со своей стороны буду только рад, если ваше желание осуществится. Это был бы хороший брак, а недостатки можно найти во всем, это не беда. Ваша дочь – милая девушка, Левинджер, и очень хорошенькая, несмотря на то, что ее дедом был старый Уилл Джонсон. Теперь мне нужно идти – следует подбодрить моего будущего зятя.

Поднявшись с некоторым усилием, сэр Реджинальд вышел из библиотеки. Мистер Левинджер глядел ему вслед своими пронзительными темными глазами.

«Грейвз сдает, но он все еще проницателен, – думал он. – Как обычно, он затронул самое больное место. Интересно, что бы он сделал, если бы знал последнюю и главную причину, по которой я хочу, чтобы Эмма вышла замуж за его сына? Пожал бы плечами и промолчал, полагаю. У нищих нет выбора, банкротам не приходится быть особенно разборчивыми. Бедный старый друг! Мне искренне жаль его. Что ж, последние свои дни он проведет в мире, если у меня все получится – вернее, если Генри не выставит себя упрямым дураком, на что он, кажется, вполне способен…»