Генри Райдер Хаггард - Земля теней

Генри кивнул, и мистер Левинджер продолжил:

– Я расскажу вам, как обстоят дела – очень коротко.

После этого он приступил к изложению финансовых деталей положения поместья, с которыми мы уже знакомы в общих чертах – и нам этого вполне достаточно.

Когда мистер Левинджер закончил, Генри сказал:

– Выходит, положение дел даже хуже, чем я думал. Ясно, что мы полные банкроты, и единственное, что меня в этой связи интересует, мистер Левинджер, – добавил Генри с некоторым раздражением, – так это то, как вы, деловой человек, позволили всему этому зайти так далеко!

– Разумеется, я рискую, капитан Грейвз! – отвечал Левинджер. – Это ведь я могу потерять деньги, а не ваша семья.

– Простите, но есть и другая сторона этого вопроса. Мне кажется, что мы не просто нищие – мы неплательщики, или что-то в этом роде. Ведь даже если мы завтра распродадим все до последней чашки, то все равно не сможем выплатить вам все деньги, не говоря уж о других возможных долгах. Честно говоря, мне трудно простить вам, что вы довели моего отца до такого положения, пусть даже он сам виноват не меньше и позволил вам сделать это.

– В ваших словах есть кое-что… вы говорите с точки зрения безупречно честного человека, хотя этот аргумент никогда не был для меня решающим, – сухо заметил Левинджер. – Тем не менее позвольте мне развеять отчасти ваши подозрения: последний заем в десять тысяч, который, без учета процентов, вполне окупил бы мои потери, если бы был выплачен, согласно договоренности, сегодня, был сделан даже без ведома вашего отца. Если вам угодно знать истинное положение дел – я дал его по настоятельной и отчаянной просьбе вашего брата Реджинальда, который и заявил, что эта сумма необходима для спасения семьи от немедленного банкротства. Мне больно говорить о том, что я узнал позже… это сам ваш брат нуждался в деньгах, и лишь ничтожная их часть попала в карман сэра Реджинальда.

Генри молча встал и, повернувшись спиной, сделал вид, что набивает трубку. Он не осмеливался говорить – ибо боялся произнести слова, которые нельзя адресовать умершим, а кроме того, не хотел показать стыд, написанный у него на лице.

Мистер Левинджер правильно расценил это телодвижение. Он не стал больше говорить о Реджинальде и продолжил:

– Вы, капитан Грейвз, обвиняете меня в том, что я действовал не так, как должен действовать деловой человек; в том, что я сбиваю с пути слабые натуры. Ну, в некотором роде я деловой человек – но я не ростовщик, и вполне возможно, что у меня были иные мотивы, чтобы поступить вопреки собственной выгоде. Давайте вообразим чисто гипотетически…

– Я расскажу вам, как обстоят дела

Предположим, что когда-то, много лет назад один молодой человек, обладатель благородного происхождения, привлекательной внешности и внушительного состояния, однако плохо образованный и не слишком обремененный принципами, оказался в рядах одного из самых привилегированных и дорогостоящих гвардейских полков.

Предположим, что этот молодой человек – как и многие молодые люди до и после него – вел экстравагантную жизнь, полную разгула и разврата, и очень скоро промотал все средства, которыми обладал. Со временем он просто не мог не начать играть – в попытках добыть достаточно денег. Иногда он выигрывал – но закончилось все тем, что его объявили злостным неплательщиком, ибо он был не в состоянии оплатить свои долги на скачках, а в карты задолжал столько, что и сказать страшно.

Все суровые слова, обращенные к этому молодому человеку, были справедливы. Офицеры, его сослуживцы, вероятно, назвали его мошенником, памятуя его странные и лживые оправдания, а люди посторонние и вовсе называли его вором. Военная карьера этого воображаемого молодого человека была стремительно и позорно окончена, он был обесчещен, он был банкрот, изгой, его нельзя было считать джентльменом – и у него не оставалось иного пути, как только тот, который проделывает пуля, попав в голову. Вполне возможно – предположим, что так и было – этот молодой человек, находясь в совершенном отчаянии, лишенный чести, веры и религии, мог решиться на этот страшный шаг. Возможно, он уже почти совершил его – когда неожиданно нашел друга, хотя полагал, что все друзья отвернулись от него.

И вот последнее наше предположение: могло ли быть так, чтобы этот друг на глазах нашего молодого человека сжег бы все долговые расписки, а затем убедил бы его отказаться от безумного замысла самоубийства; что этот друг помог уладить дела или скрыться от других кредиторов; и, наконец, когда молодой человек, уже живущий под другим именем, был почти забыт теми, кто его когда-то знал, именно этот друг помог ему начать новую жизнь.