Анжела Кристова - Родная кровь. Часть 2

– Так вот, – паренек продолжил. – Хано девок привозил, и их сжигали. Звери! Кровищи всегда много пускали. Я сколько раз это видел: нас всех сгоняли к столбам. Много крови, много криков, чем дольше орет, тем лучше урожай… – возничий вдруг замолчал. Немного погодя, видя, что человек не перебивает, продолжил. – А эту семью не трогали. Поговаривали, староста хотел старшую девчонку себе в семью взять, а мелких на костер год за годом ставить. Не вышло. С Хано не поспоришь. Никто и не посмел. А девчонка, рассказывали, каждый месяц приезжала из города к своим на несколько часов. С охраной, на хорошей лошади и одетая во все дорогое и новое. Золото, да, золото было надето! И шуба из меха белого сурка! Красивая девчонка.

– Ты ее видел? В золоте?

– Нет. Я из другого поселения. Но рассказы слышал.

Свеярд развернулся к возничему лицом:

– Как звали девчонку, не знаешь?

– Знаю. Леарой.

Свеярд помолчал, тихо продолжил:

– Значит, Хано Орсано из рода Вишуа Однорогого.

– Да, он.

Свеярд помолчал, спросил:

– А где сейчас девчонка, не знаешь случаем?

– Нет. Наверное, Хано увез ее с собой. Ее семью, знаю, служба внешних перемещений перевезла в Орму. Это где порт на реке Альм. Там, говорят, сейчас открыли стационарный портал на территории людских королевств. Войска обратно возвращают людей в наши края. Только мало их тут живет. Портал, слышал, больше в одну сторону работает.

Парнишка помолчал. Свеярд не торопил.

Парень продолжил:

– Больше ничего про девчонку не знаю.

Свеярд серого орка Хано знал в лицо. А еще он знал, что матерью Хано Орсано была человеческая женщина и она была родной сестрой Свеярда. Племянник, Чернодер его дери, – за отцом, по его стопам!!!

Обернулся на поле: впереди уже просматривались окраины. Почти приехали.

Я разглаживала складки на своем платье. Теплое, сухое, новое и почти чистое. Жаль его, очень жаль. Сейчас кто-то придет и платье обязательно отберут. Взамен дадут чужое, заношенное до дыр, вонючее и грязное. За эти два года я научилась ценить чистоту, опрятность и качество дорогих вещей. А еще я научилась владеть своей душой и эмоциями. Так мне по крайней мере сейчас казалось. Училась я, конечно, долго, но очень прилежно и сейчас никто бы не догадался, что эта тихая девушка сожалеет о скором расставании с собственным платьем. Теперь я многое знаю и умею. Но ничего лишнего говорить не стоит.

Допрос окончился. Суровый тип забрал из моих рук листок с уведомлением на розыск моих родных и меня, сгреб свои мятые бумажки и вышел. А военный повел меня в другое помещение, где была кровать с подушкой и одеялом. Холодно, но спать можно. Я была уже несказанно рада тому, что платье в итоге не отобрали.

Устроившись с ногами на кровати, я поняла, что спать не хочу. Вздохнула. Как же резко изменилась моя жизнь! Еще несколько дней назад я и не думала, что окажусь рядом с людьми.

Последние полгода Хано почти все время был рядом. Ульриху тоже своим вниманием не обделял. Вздохнула.

Хано…

Я не находила, в чем могу его упрекнуть, что могу поставить орку в укор. Это терзало меня ужасно. Он меня ни разу не обидел, не унизил и даже плохого слова ни разу не сказал.

Хано вернулся в город и много времени проводил в беседах с Юмом в их с Ульрихой доме. Часто к ним вечерами приходили орки, и все вместе они запирались в столовой. Орчанка иногда сидела с ними и меня всегда прогоняла. Хано усмехался, но не мешал ей командовать мной в ее доме. Я шла к себе или же сидела на кухне и помогала кухаркам с обедом. Обязанность по уходу за лошадьми с меня сняли. Теперь я только ездила на них. Ко мне подводили уже оседланную лошадь, и стоило мне слезть с нее, как подбегал кто-то из прислуги и тут же уводил ее от меня.

У меня в одночасье появилась гора красивых, дорогих вещей: несколько платьев, юбок и полдюжины блузок. Еще два новых плаща, куртка, сапоги, ботинки, туфли и даже домашние тапочки. Все это как-то одним вечером принесли мне в комнату и свалили горой на пол. Шкафа у меня не было. Он появился двумя днями позже. Но, все равно, большая часть новых вещей в него не поместилась. Их унесли, и каждое утро служанки Ульрихи приносили мне в комнату не одно, а несколько платьев. Мне же необходимо было выбрать одно и ходить в нем весь день.

Постель, белье, предметы личной гигиены – все вернулось и стало другим. Мягким, новым, красивым.

Но самым необычным было даже не это. Изменилось отношение орчанки ко мне. Она стала добрее, как-то заметно мягче в обращении со мной. Но вот ее глаза… Как вспомню, так становится не по себе. Даже сейчас.