Владимир Мураев - Оля остается в Арктике

Но в наше время пока что остается лишь одно средство ликвидации капитализма – эффективное и проверенное – революционным или военным путем, то есть – хирургическим. Но лечить от капитализма таким средством – значит, принести обществу вреда больше, чем пользы. На это мы не пойдем. Следовательно, остается только один способ лечения народов мира от этой заразы – терапия. Но поиск политических инъекций, чем и занимается наша партия, может занять целые столетия. Пока этот поиск будет продолжаться, мы будем применять свои лекарственные препараты. Они у нас в руках. Так что наша профессия будет востребована, может быть, еще целые столетья. От такой перспективы мне становится грустно до слез, потому, что нашим детям и нашим внукам придется заниматься тем, чем занимаемся мы с вами – деятельностью противоречащей человеческой сущности.

Генерала быстро засыпали землей. Сверху, для ориентира, положили огромный гранитный камень.

С Андрея сняли колпак, обработали и перевязали рану.

– А сейчас нам нужно собраться и быстро уйти с этого места, – сказал полковник. – Здесь летают американские спутники и фиксируют все, что попадается в объектив. Нас могут засечь, и тогда точно начнется погоня.

– Андрей, быстро нанеси на оперативную карту место привала и захоронения генерала. Начальство может заинтересоваться. Не исключено, что может встать вопрос об эксгумации и транспортировке, – добавил полковник.

– Кроме того, ты как физически самый сильный, бери мешок с трофеями, отойдем километров на пять-шесть, сделаем привал, разберем трофеи. Там, кстати, я вытащил из сейфа что-то тяжелое, аккуратно запакованное в пергаментную бумагу с пятью сургучными печатями. Наверно, какие-то бланки или, может, важные документы. Все проверим, запротоколируем, перекусим и двинем дальше. Будем готовиться к встрече с начальством. Думаю, разговор будет очень серьезный. За генерала с нас снимут шкуру. Еще бы: операцию провели блестяще, взяли генерала, взяли документацию, сами все целы и невредимы, а генерала похоронили! – подытожил полковник.

Группа двинулась вперед. Пройдя пять-шесть километров, выбрав удобное место, сточки зрения отражения возможной погони и маскировки, полковник скомандовал – привал!

После десятиминутной передышки команда приступила к разборке конфискованных документов. Улов оказался неплохим: 9 893 учетные карточки солдат и офицеров дивизии; карта дислокации дивизии и других воинских подразделений; зашифрованные инструменты, пароли, позывные, телеграммы, письма, переписки и прочие документы, работа с которыми требует специальных знаний и технических средств.

Пакет под сургучными печатями оставили на закуску, рассчитывая, что там будет самый крупный улов. Печати с пакета срезали ножом, положили в пакет с трофеями. Пакет разрезали, и от увиденного обомлели – рассчитывали на очень важные документы, но в пакете оказались доллары. От разочарования и злости Андрей прямо в пакет засадил нож.

– Товарищ полковник, что будем делать? Ведь для нас это просто мусор, не тащить же его на базу…

Зверев чуть наклонил голову и с кислым выражением лица произнес.

– Какая подлость… Рисковать жизнью, тащить шесть километров, рассчитывали поймать кита, а поймали свинью.

– Такой трофей даже начальству стыдно показывать, – сказал майор Калашников. – Думаю, нечего ломать голову. В протокол не заносить, швырнуть в кусты, и делу конец.

– Да-да, – сказал Миша, – мы же не разбойники, тащить добычу.

Посидели еще минут пять с кислыми лицами. Полковник сказал:

– Ребята, во-первых, благодарю вас всех за высоконравственную позицию; во-вторых, что касается долларов, судя по упаковке, здесь два миллиона долларов. Мы обязаны все, что попало нам в руки, доставить и сдать по акту.

Доллары внесли в общий протокол, положили в мешок. На этом страсти улеглись. После часового отдыха группа двинулась на базу. Группа разведки и группа отступления пришли почти одновременно, пятью часами раньше. Потерь и ранений не было. После обработки и расшифровки добытой документации выяснилось, что она представляет огромную оперативную ценность. Вся группа была представлена к правительственным наградам.

Поезд уже набрал предельную скорость. Постоянно подавал короткие гудки. Колеса вагонов стучали, как отбойный молоток. Прохладный ветерок заносил в приоткрытое окно запах паровозного дыма. Сажа с несгоревшими частицами породы садилась на стекла купе, на столик. Катя спокойно спала. Андрей с закрытыми глазами продолжал все глубже и глубже погружаться в свое далекое прошлое: детство, юность, курсантскую жизнь и особенно военные подвиги.