Кирилл Шатилов - Многоликий странник

– Хейзит ничего не просит, – снова вмешался Локлан. – Это мне нужно, чтобы он бывал здесь всякий раз, когда это потребуется.

Скелли сделал паузу и воспользовался ею для того, чтобы медленно перевести взгляд на говорившего. Он поднял длинный сучковатый палец и стал наматывать на него кончик бороды. Хейзит подумал, что борода вот-вот оторвется.

– Насколько я понимаю, наш новый строитель является таковым уже не в первом поколении. Мне кажется, я даже вспоминаю имя его покойного отца, Хокана. Очень жаль, что он не дожил до этого знаменательного дня. – С этими словами Скелли пошарил в неприметном углублении в стене и достал баночку с чернилами, удивительной красоты перламутровое перо и маленький кожаный свиток. Открыв крышку и макнув кончик пера в чернила, он сделал одному ему понятную пометку в свитке. – Что ты собираешься производить?

– Я нашел способ изготавливать камни.

– Очень хорошо. – Еще пометка. – Где ты сейчас живешь?

– У матери. В таверне «У Старого Замка».

– «У Старого Замка», – повторил Скелли, продолжая что-то записывать. – У тебя есть жена?

– Нет пока, – удивился вопросу Хейзит.

– Но есть сестра.

– Откуда вы знаете?

– Как ее зовут?

– Велла.

– Так, Велла. Очень хорошо. Ты будешь продолжать жить с ними или переберешься на время в замок.

Хейзит замялся.

– Он будет жить там, где работает, – ответил за него Локлан.

– То есть в замке?

– То есть поблизости от карьера. Мы начинаем строить там большую мастерскую.

– Понимаю: камни из глины. Очень интересно.

В проницательности ему не откажешь, подумал Хейзит. Да и говорит так, будто для него это само собой, будто ничего нового он не услышал. И не скрывает этого.

– Тебе уже назначили жалование?

Хейзит с сомнением посмотрел на Локлана. Тот покачал головой и пояснил:

– Оно будет определено позже, когда мы построим мастерскую.

– Стоит об этом позаботиться в первую очередь, – наставительно заметил Скелли. – Кто еще примет участие в работе?

– Разве это относится к делу? – Голос Локлана звучал натянуто, как тетива, готовая вот-вот лопнуть.

– Да будет вам известно, – перламутровое перо замерло в воздухе, – что моя обязанность – заносить все мало-мальски стоящие события в нескончаемую летопись Вайла’туна. И сдается мне, что ваше смелое начинание по нынешним временам выглядит вполне того достойным. А потому я вынужден располагать некоторыми подробностями происходящего. Кто еще примет участие в работе?

– Мы пока не решили, – уклончиво ответил Хейзит. – Кто-нибудь из гончаров.

– Когда решите, не посчитайте за труд сообщить мне. Будем честны перед нашими потомками.

Скелли отложил перо, закрыл чернильницу и подул на свиток. Заметив, что оба гостя чего-то ждут, ответил им насмешливым взглядом и сказал:

– Все. Ваша просьба удовлетворена.

– Ты ничего ему не дашь? – напомнил Локлан. – Мы ведь пришли за пропуском.

– Раз вы настаиваете. – Скелли покрутил кончик бороды. – Хотя теперь в этом немного смысла. Я как раз ввожу новую систему пропусков. – Он снова запустил руку в углубление, порылся в нем, нащупал, что искал, и к немалому изумлению Хейзита извлек красивый пестрый шнурок. – Времена нынче пошли сложные. Вайла’тун разрастается. Но я считаю, что это не должно становиться причиной отгораживания от него, – бормотал он, словно разговаривая сам с собой. – Просто нужно лучше следить за порядком. И за теми, кто его нарушает. Вот, Хейзит, возьми и повяжи его вокруг левого запястья. Охрана не будет препятствовать тебе. Этот пропуск даст тебе проход повсюду, даже сюда, в хранилище.

– А стражи о нем точно знают? – с сомнением поинтересовался Локлан. – Что-то мне про такое слышать не приходилось.

– Вы были в это время в Пограничье. Я выполняю распоряжение Ракли, – добавил Скелли, как бы оправдываясь. – Многие уже носят подобные тесемки. Вы, наверное, просто не обращали внимания.

– В следующий раз я был бы признателен, если бы ты вовремя ставил меня в известность. – Локлан повернулся, собираясь уходить.

– Кстати, – бросил ему вслед Скелли, – я слышал, будто ваша пленница заговорила. Причем на языке вабонов . Если вас не затрудним, я бы тоже попросил как-нибудь сообщить мне подробности ее рассказов. Явление, прямо скажем, необычное, стоит занести в летопись.

Локлан, не оглядываясь, кивнул и вышел. Поспешивший следом за ним Хейзит почувствовал себя так, словно оказался между кремнем и хворостом. За откровенную неприязнь к себе Скелли отплачивал сыну Ракли холодным презрением.