DelicateWind - Дневники странника. Играя, мы идем

Поднимается решительно по невидимым ступеням Лестницы, которая – он увидел – никогда не кончается. Его Путь восстанавливает ее разрушенные ступени, возникающие под его усталым шагом. Стопы, обнаженные, ранят раскиданные меж атомов воздуха колючки. Кровь летит вниз, разбивается об невидимую отсюда землю – застывает, превращается в смеющихся от тоски людей, у которых в мозгу, по каналам-извилинам не плавают как у всех гондолы со злобными бородатыми мужчинами, нет, каналы не осквернены этим, вода глубока, чиста, спокойна… А ОН-ПОЭТ-Я, смеется, превозмогая усталость и боль подъема.

СИЛУ-ЭтЕго тает, теряется вдали, но еще медитирует в воздухе его смех.

Исчезает. Тишина… Луна светит строго и сурово… Звезды подмигивают с неба. Мир шумит как всегда в это время. Может выпить яда? Нет, я встаю с пыточного ложа и иду за ним. Или за НЕЙ.

Я хочу понять кто я?

Жил был камешек серый и пыльный, лежал он в тени большого раскидистого дерева у дороги. Камешек лежал долго, по дороге давно не ходили путники, и никто не мог сообщить ему движение, подарить радость действия. И лежал он недовольный. А он так хотел, чтобы его сдвинули с места, на худой конец пнули – И он полетел бы конечно тогда вдаль, счастливенький?

Но дорога всегда пуста, как грязная скатерть без посуды и кружек, которую нерадивая хозяйка решила постирать в другом году. Дерево наверху шевелилось на ветру и насмешливо шептало: – дурак, дурак. Оно издевалось над желанием камешка покатиться. ОНО просто не знало, НЕ МОГЛО представить себе Радости этой. Так вот! Дереву казалось, что находиться на месте круто, куда-то там лететь ерунда, а камешек обижался до слез, как же Оно это понять не хочет, и часто вступал с ним В ехидный спор, насыщенный обильными, четко выстроенными аргументами..

Но дерево не слушало его, гордо возвышаясь у дороги. Однажды здесь промчался всадник в голубой рваной накидке, он спешился, усталый, у дерева, улыбнулся, так странно, и печально, в глазах его застыла мудрость. ОН взял камешек, положил в караван-карман, посмотрел еще грустнее на дерево, сел на коня и ускакал в никуда, а дерево только усмехнулось их нелепой жажде убежать от того, что у них есть…

Всадник доскакал до моря, опять улыбнулся и кинул камешек в воду, где-то на дне тот попал в раковину, и стал обрастать, обрастать и, наконец, превратился в прекрасную жемчужину, которую, однажды, надели на шею Китайской Принцессе.

Потом он перешел по наследству ее Детям, потом еще раз подвергся обработке и вот, опять вернулся к всаднику, Который превратил его в девушку неземной красоты, и она вышла за него замуж. Так сбылась мечта камушка – получить Опыт жизни и он получил через него нечто большее, Чем просто лежание на одном месте, а дерево через день после Ухода камушка спилили на дрова, так как оно было очень старо, и ненужно, Никому, и задерживало рост молодых деревьев у дороги…

А потом эти Дрова сожгли в день одновременной смерти всадника и девушки. Так дерево тоже сыграло свою роль, став, их дорогой в небеса. А всадник, вы наверно догадались – был бог.

Она бродила в одиночестве по соломенно-желтым пескам пляжа. Она – высокая молодая блондинка в свободном белом платье, мокром от недавнего дождя и, теперь, липнувшим к телу. Ее печальное, слегка тронутое печатью задумчивости лицо, было повернуто в одну сторону – сторону моря, лениво лижущего берег, по которому она шла, изредка вздрагивая от холода влажных комочков песка, забивающихся между босых пальцев ног. Взор огромных голубых глаз устремлялся то на маленький плоский камешек под ногами, то на парившую в небе крохотную, на такой высоте, хищницу-чайку, то на пеструю бабочку, сверкавшую в свете только что проявившегося розового пятна солнца – алмазной пыльцой крыльев…

Она быстро перебирала ими, и девушка на секунду задержала внимание на летунье, залюбовавшись вспышками-мельканиями этих таких тонких эфемерных парусов, дающих ей свободу. Почему она не бабочка? Каждое событие, малейшее изменение в реальности мира, вызывало ее неподдельный живой интерес, зажигая глаза цвета мира огнем радости познания и заставляя остановиться, чтобы рассмотреть во всех подробностях. Она любила бродить тут, и предаваться красивым и чистым мыслям, только тут, среди одинокого покоя – молчания дюн и шума волн, бывших по настоящему прекрасными и свободными, подобно полету тех же птиц в небе///