Олег Лаврентьев - Халва

– Паша, ну чихвостили мы тебя как пионерки, а восхищались как девчонки.

– А что, девчонки и пионерки разные люди? – покачал он головой.

– Погоди, – вдруг встала Надя, – Грозный чегой-то расшумелся.

Она подошла к двери, выглянула во двор. В сумраке позднего вечера не сразу разглядела людей у забора.

– Пойдем мы на Пятницкую, гражданочка, – убеждал кого-то молодой мужской голос. – Проверим это место и пойдем.

Надя прикрикнула на Грозного и подошла ближе. Теперь она увидела, что это милиционер и женщина лет тридцати.

– Добрый вечер, – поздоровалась Надя.

– Добрый, – откликнулся милиционер, прикрывая глаза ладонью от слепящей лампочки. – У вас часом посетителя нет?

– Павел Афанасьевич Гостьев, – взволнованно сказала женщина, стоявшая рядом, и приложила руку к груди.

– Он же Иванов Иван Иванович, – добавил милиционер.

– Паша? Есть, – тихо ответила Надя и обернулась.

А он уже и сам вышел из домика. Вдохнул прохладный вечерний воздух, подошел к воротам. Женщина ахнула:

– Папа, мы тебя уже с собакой ищем, где ты пропал?

– Да вот, к Наде зашел, – ничуть не смущаясь, спокойно сказал он. – Мы с ней в одном классе учились. Ты извини… дочка, не заметил, как время пролетело. Сейчас я пиджак принесу.

Павел Афанасьевич вошел в дом, а Надя почувствовала себя виноватой перед этой женщиной, которая, конечно же, волновалась.

– И верно, заговорились мы, – извиняющимся тоном сказала она. – Как стали молодость вспоминать, о времени забыли.

– Что же он мог вспомнить? – горько спросила Юля.

Надя подняла удивленные глаза.

– У Паши великолепная память, он ничего не забыл, – сказала она.

– Папа!? – оторопела Юля.

– Да, представьте себе, хотя столько лет прошло.

Право на смерть

– Войдите!

Голос прозвучал сухо и громко, как и должен был звучать голос начальника, который вправе что-то решать. Питер вошел. Комната была просторной и светлой. Широкое окно, широкий стол, светлые стены. За столом высокий худощавый человек в военной форме. Крючковатый нос и пронзительные глаза придавали ему сходство с хищной птицей.

– Питер Лейм?

– Да.

– Причины, побудившие обратиться к нашей программе?

Питер досадливо поморщился:

– В заявлении я все указал.

Человек молчал, и Питер понял, что придется говорить.

– Я три раза провалил вступительные экзамены в институт. Работа курьера меня угнетает. Родители умерли, родственников

нет. Кроме того, две недели назад меня оставила девушка.

– Вы пробовали обратиться к врачу?

– Я три месяца посещал психолога.

– Понятно, – человек за столом поджал губы. – Что ж, Питер, меня зовут Джеймс Смоллест. Ваши мотивы убедительны, вы приняты. Условия вам известны?

– Да. Нет победы – нет права.

– Какой вид спорта вы предпочитаете?

– В детстве я играл в футбол, и мне казалось…

– Принято, футбол. Вам повезло, у нас не хватает одного человека, вратаря. Завтра состоится матч с местной командой Кроманьонцы. Все, советую лечь рано.

Пожилой солдат провел Питера в узкую камеру с узким окном. Кроме жесткой пластиковой кровати в камере ничего не было. Питер лег не раздеваясь. Что ж, он сделал свой выбор, подал прошение на самоубийство. Если завтра его команда выиграет матч у местных футболистов, ему обеспечат легкий безболезненный уход из жизни. Хорошо было людям сто лет назад: снотворное продавалось в аптеках, в квартирах был газ, а ножи делались из стали. Сейчас остался один реальный способ уйти из жизни – с моста вниз головой, брр. И если они проиграют… нет, Питер сжал кулаки, за право умереть он будет драться, хватит, он устал влачить это жалкое существование…

Проснулся он от громкого прерывистого сигнала. Вскочил и первые секунды не мог понять, где он. Потом вспомнил, отбросил одеяло, открыл дверь. По коридору уже бежали рысцой люди в трусах.

– Давай, на зарядку! – крикнул кто-то.

Питер выскочил, сделал три круга вокруг здания, потом принял холодный душ. Он думал, что им дадут позавтракать, но сразу после зарядки собратьев по несчастью погрузили в автобус и повезли на поле.

Во время движения Питер рассмотрел своих товарищей. Почти все молодые, смотрят угрюмо, друг с другом не разговаривают. Ну и правильно, ему тоже нет интереса знакомиться с кем-то. Им сейчас нужно выиграть матч и все, конец…

Майка, бутсы, перчатки и на поле. Встав на ворота, Питер подпрыгнул; повиснув на перекладине, подтянулся. В детстве он всегда так делал. В детстве, как давно это было… Свисток судьи прервал воспоминания, игра началась.