Алла Кречмер - Тайна агатового паука

Обрадованные появлению новой темы для разговоров, пассажиры передавали подробности из уст в уста. Надо ли удивляться тому, что в конце людской цепочки их рассказы приобретали фантастические черты.

Один лишь Гарсиа остался недоволен произошедшими переменами, ведь из-за неожиданного поворота любовной истории он проиграл спор и вынужден был при свидетелях отдать сеньорите красивое дорогое кольцо с бриллиантом в три карата.

Кроме материальных, толстый мачо понес и моральные потери: роман Пилар и Майкла отодвигал его притязания на неопределенный срок. Гарсиа уже подумывал о реванше в драке, но быстро сообразил, что симпатии публики в настоящий момент находятся на стороне новоявленной пары, и его махание кулаками будет воспринято отрицательно. К тому же проклятый англичанин владеет приемами.

Была еще одна причина, о которой Гарсиа предпочитал не распространяться, и именно она послужила главным заслоном в причинении физических травм другому физическому лицу.

Гарсиа направлялся в Лондон не просто так – он вез пробный груз контрабанды, удачный сбыт которой обещал ему невиданные барыши. Ему не нужен был скандал, поэтому нервный мачо успокоился до поры, до времени.

Во второй половине дня, ближе к вечеру, когда декабрьское солнце уже клонилось к закату, корабль наконец-то бросил якорь в Лас- Пальмасе – небольшом, но оживленном портовом городе, расположенном на острове Гран Канария.

Отправление было назначено на утро, и пассажиры, уставшие за период плавания, не скрывали радости, ступив на твердую землю. Почти все, порознь и группами, вышли в город, намереваясь сделать нужные и ненужные покупки в портовых лавках и на местном рынке, и новая пара не составила исключения.

Майкл и Пилар счастливо смеялись, покупая разные мелочи в лавочках на главной улице; любовались фонтаном на площади и кормили чаек на набережной. Несмотря на декабрь, погода стояла теплая, даже какие-то цветы цвели, а птицы, прилетевшие на зимовку из далеких заснеженных стран Европы, давно освоились и отдохнули после перелета и теперь наполняли атмосферу городка щебетом и пением.

Зайдя в небольшую таверну, молодые люди облюбовали столик на веранде, обвитой виноградной лозой, и заказали паэлью. Принесенное блюдо оказалось слишком острым для Майкла и пресным для его спутницы – на родине сеньорита привыкла к жгучим добавкам.

Пилар, находясь в восторженном настрое, без умолку болтала о предстоящих гастролях, строила

планы покорения Лондона и завоевания симпатий местной публики. Майкл терпеливо слушал, иногда вставляя слово между ее тирадами. Сеньорита обещала пригласить его на премьеру, и Майкл искренне поблагодарил ее.

Зимние сумерки опустились на остров. Расплатившись за ужин, Майкл и Пилар вернулись на корабль. Тускло горели фонари, и свет их таял в тумане. Океан темнел вдали, и только набегавшие на берег волны бились о камни.

Оставшись один и поразмыслив над событиями этого длинного дня, Майкл почувствовал беспокойство: Пилар строила планы на будущее так, словно он стал ее собственностью, и она, как хозяйка, может подвинуть или задвинуть эту собственность, а то и выбросить за ненадобностью. Тысячи голодных кошек завыли у него в душе – вот так вляпался! Деятельная и расчетливая подруга не вызывала в нем ни симпатии, ни сочувствия. В то же время он не сомневался в искренности ее слов, и это было еще хуже: красавица-мексиканка привыкла подчинять поклонников своему диктату, и у Майкла не осталось шансов переделать ее на свой лад, да и удается ли это кому-нибудь? Подумав, он смирился.

– После смерти Берты я разуверился в себе – это был ужасный год! Наверное, я должен благодарить Пилар за то, что она вернула меня к жизни – да, именно так и не иначе! И в отношении ее планов тоже не надо дергаться – жизнь порой ломает и не такие планы.

Он понимал, что его сердце заждалось в паутине горечи. Оно было подобно распахнутой настежь двери, и первой рискнувшей заглянуть в нее, оказалась сеньорита Пилар. Она стала нежеланной гостьей в его жизни, но пока он снова не рухнул в опасную пучину воспоминаний, он будет с ней вежливым и предупредительным. Оставшиеся от путешествия дни Майкл и Пилар были заняты друг другом, не обращая внимания на общество. Их роман приближался к вершине, а плавание к концу.

К вечеру двадцать третьего декабря корабль вошел в Ливерпуль. Прямо из порта Майкл и Пилар со своим импресарио поспешили на поезд, следующий в Лондон. Впрочем, отошедший на второй план Гарсиа поступил точно так же.