Павел Пашков - Ярость Севера - Ирландия

– Мой вождь, ты прости за назойливость, мы тут поймали Ньерда. Он почему-то пытался залезть в наш драккар. Вид у него был очень непристойный, голый он! Я приказал его связать и решил спросить у тебя, что с ним делать?

– Ньерда? А местные жители вернулись?

– Не ведаю вождь, кроме него никого не было, – удивленно ответил воин.

– Эти ублюдки, что, до сих пор в горах бегают?

Викинг пожал плечами, не понимая, о чем говорит его предводитель.

– Ладно, ступай! Ньерда убейте, как же меня задолбали идиоты. – Ниялль еще раз махнул рукой и, закинув вторую руку на глаза, медленно погрузился в сон.

«Торгисл! Брат…» – позвал конунг во сне и упал с лавки на дубовый пол. Ниялль сильно ударился, но не проснулся, напротив, подогнув под себя ноги, он крепче погрузился в сновидение. Ему приснилось, что он идет со своим братом Торгислом вдоль побережья. Он еще очень мал, а старший брат – рослый юноша с широкими плечами.

– Ты всегда будешь оберегать меня, Торгисл? – спросил Ниялль и наивно посмотрел на брата. Тот улыбнулся и ответил:

– Конечно. Ведь ты брат мне. Нам совсем не повезло, но еще повезет в жизни. Мне нужно будет совершить очень сложный поступок, возможно, мы много лет не увидимся. Ты же мужчина?

– Да… я мужчина, – тихо ответил Ниялль и взял брата за руку. – Не бросай меня. Кто будет оберегать меня, если не ты? Пожалуйста.

– Ты мужчина, и должен всегда уметь постоять за себя. Это важно! Ты понимаешь?

– Торгисл, а почему море синее? – Ниялль перевел взгляд на Северное море и, схватив камушек с побережья, лихо запустил его по водной глади.

– Оно синее, потому что море – это облака, которые когда-то упали с неба. Они были белыми, но пролились водой, и появилось море.

– Но почему тогда оно синее, Торгисл? Ведь облака белые! Вон! – Ниялль указал рукой на пушистые облака и прищурился. – Бееееелые! – протяжно повторил он.

Торгисл сел на уступ в скале, что красуется из ниоткуда прямо на берегу моря, и взглядом показал Нияллю, чтобы тот сел рядом.

– Ты всегда должен уметь за себя постоять! Берегись не только врагов, но и ближних. Однажды и мы станем врагами.

– Врагами? Нет, ты что, мы братья! Я люблю тебя, и роднее тебя у меня никого нет, – заплакал Ниялль и обнял Торгисла.

– Море синее, потому что оно настолько чистое, что отражает синеву небес…

На далеком английском побережье Рауд решил устроить большое пьянство для своих воинов! Играет музыка, тысячи пьяных викингов развлекаются, как хотят, повсюду смех и смерть. Сам Рауд собрал вокруг себя множество воинов и показательно убивает англичан, которых держат в клетке и поочередно пускают к нему с оружием. При этом сам предводитель данов дерется голыми руками.

– Ха-ха-ха! – смеется он басом. – Ну все! Пускайте сразу пятерых!

– Дааааааааа!!!!!! – восторженно закричали викинги и, дав пятерым англичанам оружие, выпустили их к Рауду. Мужчины даже не успели крепче сжать топоры, как обожравшийся сухих мухоморов Рауд, налетел на них, словно скала, и мощными ударами стал крушить головы несчастных. Всем, кого убивал, он незамедлительно отгрызал уши, с яростью выплевывая их на землю. Представить только: лицо в крови, земля в крови, безумство, мощный торс в десятках глубоких шрамов и глаза, что под действием мухоморов буквально закатываются куда-то в веки. При этом Рауд совершенно не чувствует ударов, не понимает, что происходит, и просто инстинктивно убивает англичан. Круг из своих же воинов вокруг него постоянно расходится, становясь все шире и шире. Викинги боязливо отходят в стороны, восхищаясь своим предводителем со стороны. В какой-то момент Рауд закинул в рот еще горсть сухих мухоморов, зарычал, словно сам Фенрир, и бросился на деревянную клеть, где держали еще порядка пятнадцати сынов Англии. Он молниеносно разорвал клетку в сторону и принялся месить в мясо испуганных англичан. Ужас и боль, ярость и смерть. Еще мгновение и, забившись в мощных конвульсиях от мухоморов, Рауд рухнул на землю. Последний живой англичанин, держась за ухо, которое отгрыз безумный дан, в страхе зажался среди трупов собратьев и жалостливо разрыдался. Сколько боли в этом ужасе, сколько неподдельного испуга, и смерть кажется куда более желанной, чем жизнь с осознанием происходящего.

– Отпустите меня! – закричал жалостливо англичанин и посмотрел на Рауда, что валяется без чувств у его ног. – Я домой хочу.

Через минуту по его голове прилетело обухом топора. Смерть настигла беднягу моментально.