Андрей Пшеничников - Космический покой. Фантастика

А вот старик ему сразу понравился: среднего роста, худощавый, с изборождённым морщинами лицом и глубоко посаженными выцветшими глазами, которые постоянно слезились. Но взгляд старика был не рассеянный, внимательный. Жалости к себе старик не вызывал. Может быть, потому, что сам считал, что жалость – это не то чувство, которое нужно людям. Людям нужна любовь, уважение, но не жалость.

Ещё двое – мужчина и женщина – оказались космическими туристами, которые летели на Марс всего на несколько недель, и должны были вернуться на Землю с этим же кораблём. Держались они несколько особняком ото всей остальной компании. Мужчина, уже в годах, какой-то миллионер, явно пытался ухаживать за своей спутницей – очень красивой дамой лет сорока, оперной певицей. Но было видно, что она относилась к своему ухажёру довольно прохладно и часто поглядывала по сторонам. И всякий раз, когда его взгляд на мгновение встречался со взглядом её красивых глаз, он чувствовал, как помимо его воли что-то теплело внизу живота от возникавшего желания. Ему уже давно приелась эта игра, которая постоянно шла между мужчинами и женщинами в обмен многозначительными взглядами, улыбками и словами. Но желание всё-таки возникало, и ему становилось досадно от этого.

Дольше всего он не мог понять, кем является седьмой пассажир. Это был мужчина средних лет с какими-то неопределёнными чертами лица. Даже здесь, на космическом корабле, мужчина предпочитал ходить в костюме с галстуком и шляпе. Больше всего он был похож на американского гангстера 30-х годов прошлого века. Но в конце концов ему всё-таки удалось войти в доверие к этому человеку, и тот рассказал, что является частным детективом, которого Национальное космическое агентство наняло для расследования загадочных смертей на станции Каллисто. На Марсе детектив должен был дождаться большого корабля, направлявшегося к Юпитеру.

Уже дней через пять публика в кают-компании стала убывать: путешественники один за другим изъявляли желание быть погруженными в гиперсон – всё-таки до Марса предстояло лететь почти месяц. Первыми, как ни странно, кают-компанию покинули космические туристы – миллионер с оперной дивой, потом перестали появляться брат с сестрой, затем исчезла девушка в очках, наконец, детектив, и они остались вдвоём со стариком, если не считать двух членов экипажа, которые почти не появлялись на глаза, и кота, по-прежнему прятавшегося где-то в бесконечном кольце-коридоре. В тот же день, когда кот сбежал от своих хозяев, он прихватил из кают-компании немного еды, и после отбоя, когда в коридоре погасло дневное освещение, положил еду возле дверей своей каюты. В первую ночь еда осталась нетронутой, но уже во вторую исчезла.

Большую часть пути к Марсу он провёл лёжа на кровати у себя в каюте. Он лежал и целыми часами размышлял о том, как же так получилось, что вот сейчас он всё дальше и дальше улетает от Земли, улетает навсегда, убегает ото всего земного и, прежде всего, от людей.

В детстве он был самым обыкновенным ребёнком. Как и все, сначала пошёл в детский садик, потом в школу. В школе он учился хорошо, хотя и не был отличником. Часть летних каникул он проводил в городе, в дворовых играх со своими сверстниками. С тех пор картина жаркого полдня в летнем городе навсегда врезалась в его память. Было так жарко, что плавился асфальт. Солнце тысячами слепящих зайчиков отражалось в окнах многоэтажных домов. От этого зноя спастись можно было только где-нибудь в подвале, где в полутьме из труб гулко капала вода, или, в крайнем случае, в подъезде одного из домов, где нет-нет да и просквозит струя прохладного воздуха.

Другую часть летних каникул он проводил в деревне у бабушки. Здесь ему больше всего полюбились деревенские вечера. В эти часы он один пробирался в бабушкин заглохший сад со старой баней и наблюдал закат. Тёплая земля дышала своими ароматами, заря заката тихо догорала, на тёмном небе зажигались первые звёзды, сова неслышно пролетала между яблонь сада, направляясь на свой ночной промысел, деревня затихала… Но нужно было возвращаться в город.

Он был увлекающимся ребёнком, и интересовало его многое. В разное время он посещал рисовальный, драматический, шахматный, радиотехнический кружки. Самостоятельно занимался физикой, биологией, историей, астрономией, философией. Но ближе к старшим классам, по мере того, как он всё больше узнавал, что есть этот мир и жизнь человека, всякий интерес в нём стал угасать, на его взгляд, выражение лица, движения тела легла печать грусти и лени, сквозь которые проглядывала уже скука.