Юрий Стукалин - Быть зверем

– Я не видел их. Но я видел следы… Я могу показать. – Губы индейца дрожали, а узловатые пальцы застыли около приставленного к шее клинка, будто могли защитить его от острого лезвия.

Гарсия оттолкнул старика и приказал одному из притащивших его солдат:

– Посади на привязь, чтобы не сбежал.

Солдат тут же бросился выполнять распоряжение. Резким движением он поднял индейца на ноги, завел ему руки за спину и так туго стянул их веревкой, что пальцы бедняги безвольно скрючились и посинели, а вены на запястьях вздулись настолько, что, казалось, через мгновение лопнут от переполнявшей их крови. Старик громко застонал от боли, и солдат резко ударил его мыском сапога в щиколотку. Ноги несчастного подкосились, и он вновь рухнул на колени. Затем испанец потянул веревку к его шее, обмотал вокруг нее и затянул узел, а оставшийся конец длиной около полутора метров зажал в руке. Вставив ногу в стремя, он вскочил на коня, и потянул веревку на себя, принуждая индейца подняться. Старик с трудом встал на ноги, испуганно оглядывая пришельцев. Он боялся их, боялся их страшных зверей, на которых они передвигались. До их деревни давно уже доходили слухи о жестоких белокожих бородачах, ездивших верхом на огромных чудищах, но своими глазами он увидел их впервые.

Солдат дернул веревку, поставил ногу старику на плечо и смеясь повернулся к своему командиру:

– Гарсия! У меня теперь тоже есть верный пес.

Гарсия никак не среагировал на шутку. Он тронул коня и, проезжая мимо согнувшегося под сапогом испанца старика, бросил:

– Поможешь найти гонцов – оставлю тебя жить.

Через несколько минут испанцы выехали на прогалину. Впереди поблескивали голубые воды небольшого озера, и страдавшие от жажды лошади инстинктивно потянулись к нему, сопротивляясь воле своих хозяев. Собаки, радостно повизгивая, помчались к воде и начали жадно лакать. Люди хотели пить не меньше, чем животные, но были более осторожны в своих действиях. Именно здесь их могла поджидать засада. Солдаты осмотрелись. Тропа раздваивалась – одна уходила влево и огибала озеро, а вторая вела вправо, к индейской деревушке. Хижины ее группировались вокруг площади, на которой стояла невысокая каменная пирамида с храмовой постройкой наверху. Судя по суете, царившей в деревушке, краснокожие уже прознали о появлении нежелательных гостей.

Гарсия понимал, что в первую очередь людям и лошадям надо дать время отдохнуть и напиться воды. Подъехав к озеру, он выставил охрану по периметру, после чего разрешил остальным солдатам спешиться и подойти к воде. Испанцы действовали четко. Они разбились на четверки, и пока один солдат держал под уздцы четырех лошадей, трое его товарищей пили и наполняли водой свои бурдюки.

Собаки резвились в воде и тявкали, словно щенки, заигрывая с плескавшими в них водой солдатами. Гарсия вытер рукавом мокрый рот, подошел к своему коню и свистнул собак. Те, повинуясь приказу хозяина, нехотя выбрались на берег, отряхнулись, окатив брызгами находившихся рядом людей, и неспешно побежали к хозяину. Одна из них задержалась, склонила морду к земле и принюхалась, поводя черным носом. Она сделал два шага в сторону, а затем, резко отпрянув, взвизгнула и начала чихать. Гарсия улыбнулся забавному поведению любимицы, но собака закрутилась на месте, чихая и стараясь лапой смахнуть с носа невидимого врага. Он быстро подошел к ней, присел на одно колено и осмотрел нос животного, после чего провел пальцами по земле и поднес их к глазам. Резкий запах ударил ему в нос, а на кончиках пальцев остались ясно видны следы красного порошка. Чертыхнувшись, Гарсия взял собаку за ошейник и, подтащив к озеру, обмыл ей морду водой. Псина не сопротивлялась, полностью доверяя хозяину, а когда он закончил и пришло облегчение, лизнула его в щеку, а потом вдруг снова задрала вверх морду и, задергав брылами, громко чихнула. Испанец рассмеялся, потрепал собаку по холке, после чего легонько шлепнул ее по бедру, приказывая выбираться на берег. Он ополоснул руки, смывая прилипшие шерстинки, когда голос одного из солдат привлек его внимание.

– Гарсия, индейцы что-то замышляют!

Испанец тут же выпрямился и посмотрел в сторону деревушки. Около сотни воинов, разодетых в яркие хлопковые накидки, вооруженные луками и копьями, стройными рядами двигались в их сторону, прикрывая свои тела круглыми щитами. Впереди них шли три бойца в красочных головных уборах из длинных разноцветных перьев кецаля [15], державших в руках копья, чьи древки были обернуты шкурой ягуара и украшены яркими перьями попугаев. Гарсия призвал солдат готовиться к бою, быстро вышел на берег и вскочил на коня. Затем он выстроил своих людей в линию и, выехав вперед, взмахом руки приказал солдатам следовать за ним. Когда стороны разделяло не более двухсот метров, индейцы остановились и один из них твердым шагом направился к испанским всадникам. Гарсия на мгновение поймал себя на мысли, что залюбовался дикой красотой этого сына сельвы, с грацией кошки двигавшегося навстречу смертельной опасности. Длинные перья кецаля на его головном уборе развевались на ветру, едва не касаясь земли, и обрамляли силуэт индейца, словно лучи яркого, разноцветного солнца, придавая ему вид странного лесного бога. Гарсия тронул коня шпорами и поехал ему навстречу.