Владимир Егоров - ЭПРОН. Экспедиция Подводных Работ Особого Назначения

Позднее, работая на разных буксирах капитаном и начальником флота, мне приходилось стажировать, то есть обучать управлению буксиром, многих вновь принятых в отряд судоводителей. И скажу из своего опыта, что из десяти судоводителей в среднем только один, в лучшем случае два, оказывались пригодными к этой работе.

Это очень сложная морская работа. Совсем не то, что работать на сухогрузе или танкере. Это совсем другое. Это больше похоже на большой и опасный спорт. Здесь очень важны природные качества человека и его воспитание с детства: умение держать себя в руках в любых ситуациях, даже в опасности. Важен природный глазомер и физическая выносливость, потому что управлять буксиром приходится при любой погоде и часто в состоянии крайней усталости. Важно уметь подавлять в себе чувство страха, не поддаваться панике, даже на грани катастрофы, и четко заставить себя сделать то, что единственно верно в данной ситуации. От этого умения иногда зависит жизнь других людей. При этом о личной опасности даже думать не смей.

Могу назвать только трёх человек, обученных мною, которые соответствуют всем этим параметрам и которые стали настоящими капитанами-буксировщиками: Андрей Круглов, Василий Пишоха и Олег Юльевич Троицкий. Последний и сейчас работает в Сочи на спасательном судне МЧС «Замараев».

Итак, вывели мы кран на коротком буксире за ялтинский портовый мол, и берег сразу исчез в тумане. Для порядка мы пошли сначала в район производства работ, покрутились там с полчаса, чтобы портнадзор успокоился, затем повернули вдоль берега в сторону Кавказа, вытравили буксирный трос на всю длину и пошли полным ходом.

«Сабир» был очень хорошим морским буксиром, большим и мощным. Но в то же время имел один небольшой недостаток: построен он был на Каспии в 1948 году, и по этой причине из всех навигационных приборов на судне имелся только магнитный компас. Ни эхолота для измерения глубины, ни радиопеленгатора, ни радиолокатора. И вот в таком первобытном виде судно выпускали в море. Сейчас это кажется невероятным, но тогда это было возможно. Наша страна в те годы ещё не подписала многочисленные международные конвенции по регулированию морской деятельности.

Но было у «Сабира» и одно преимущество: очень прочный клёпаный корпус из толстой стали. Это вскоре нам пригодилось.

Итак, идём мы полным ходом вслепую в густом тумане вдоль южного берега Крыма. Идём по счислению: рисуем курс на карте и отсчитываем пройденное расстояние по условной скорости и судовым часам. Для большей безопасности я приказал рулевому держать по компасу на 6 градусов правее. Подальше от берега. Хотя на море полный штиль и никакого дрейфа ожидать вроде бы не приходится.

Через несколько часов мы с Мишей посовещались и взяли ещё на 6 градусов правее. Так, на всякий случай: видимость – ноль, туман как молоко, а мы идём полным ходом. На душе, конечно, кошки скребут.

Начало темнеть. На мостик из машинного отделения поднялся старший механик Вилен Орлов. Вышел на правое крыло мостика, посмотрел вокруг: туман такой, что кормы собственного парохода не видать! Перешёл на левое крыло – та же картина.

Покосился Вилен Григорьевич на нас с Мишей и тихонько, как бы про себя, замурлыкал старинную песню из кинофильма «Семеро смелых»: «Молоды-ы-е капитаны поведу-у-т наш караван…» Потом посмотрел на нас добрым отеческим взглядом и говорит:

– В такой туман вам, пацанам, надо на берегу с девушками шампанское пить… Вам, что, приключений в жизни мало было? Куда идём? Не видно же ни хрена!

Я ему в ответ:

– Шеф велел послезавтра быть в Сочи. А то уволит меня. Ты хочешь другого капитана-наставника?

– Нет, не хочу. Меня и этот устраивает, – и пошёл по своим механическим делам вниз по трапу, напевая задумчиво о тех же молодых капитанах.

Миша Елизаров мрачно усмехнулся:

– Это чего он не к добру распелся? Не верит, что ли, в наши навигаторские способности? Надо же – молодые капитаны!

Я постарался Мишу успокоить:

– Не обращай внимания. У них, механиков, у всех что-то с головой. Это, наверное, от вибрации.

Мне было тогда 28 лет, а Мише на год меньше.

Так мы шли в полной темноте и в тумане. Черная вода шелестела вдоль бортов, двигатели глухо постукивали под нами, буксирный трос, равномерно, без рывков натянутый с усилием 18 тонн, терялся сразу за кормой в белой мгле. Плавкрана видно не было, но я знал, что там в рубке сидит вахтенный матрос около включённой УКВ- радиостанции. Берег должен быть слева в нескольких милях.