Игорь Козлов - Luftwaffe-льники. Часть 3

Дабы замечательное великолепие висело и не падало на головы обитателей казармы, которые вечно шныряют в туалет и обратно, была сварена металлическая платформа. Сама платформа крепилась к потолочной арке посредством внушительных цепей. Воистину, как «гроб хрустальный» из стихотворения Пушкина о царевне и ее семи вооруженных воздыхателях крепкого телосложения.

Цепи, державшие платформу гроба… то есть прошу прощения, телевизора… были привезены из речного порта, где служили в качестве надежной привязи для не очень большого корабля. Группа курсантов, временно переданная для оказания посильной физической помощи грузчикам речного пароходства, в качестве оплаты за «непосильный труд» посчитала возможным прихватить в училище «абсолютно никому не нужную» цепочку. Куски цепочки мгновенно разошлись по братским подразделениям.

Соединившись воедино, платформа и цепи смотрелись очень гармонично, солидно, даже грандиозно. Точно такими же платформами для телевизионных приемников обзавелись все казармы в нашем училище. Потому как главное требование общевоинских Уставов: «Даже в безобразии должно быть единообразие!» Все и у всех в армии должно быть строго одинаково. На том армия стояла, стоит и стоять будет. Унификация!

Осмелюсь напомнить, что казарму построили плененные под Сталинградом немцы, которые отбывали трудовую повинность на Урале. В ностальгической тоске по далекой родине фашистская немчура создала архитектурный шедевр в виде нашей казармы: помпезные колонны и строгие арки в стиле тевтонских замков. Монументальная красота казармы вызывала благоговейный восторг, хоть экскурсии проводи или снимай кино о зверствах средневековой инквизиции. Подходящий антураж и для первого, и для второго.

Так вот, получив команду: «Рассаживаться»… не «Присаживаться», а исключительно «Рассаживаться», личный состав роты, в соответствии с утвержденным порядком, начинал рассаживаться в колонны.

Число колонн в центральном коридоре строго соответствовало количеству учебных отделений в роте. Объясню на примере. В 4-й роте было пять классных отделений. Соответственно и колонн в сидячем строю было тоже пять. У каждого курсанта было строго определенное место, закрепленное только за ним. Меняться местами запрещено.

Первыми у телевизора садились сержанты – заместители командиров взводов. За ними – сержанты помладше, командиры отделений. А следом– прочая курсантская шелупонь, но в порядке прямо противоположном своему росту. То есть, самыми ближними к телевизору оказывались низкорослые курсанты. За коротышками размещались ребята среднего роста. А великаны и крепыши довольствовались местами на галерке.

Острота зрения зрителей при рассадке отчего-то не учитывалась. Вероятно, предполагалось, что у будущих офицеров Красной армии зрение должно быть строго «единица» или 100%. И в процессе обучения его параметры остаются неизменными, как масса электрона в вакууме.

Учитывая, что после обязательной медкомиссии на вступительных экзаменах, военные медики сразу и полностью забыли о нашем существовании, то о сохранности здоровья курсантов можно бы поспорить.

При разработке системы культурного воспитания подрастающих офицеров, за систему отсчета бралось условие, что курсанты имеют исключительно орлиную зоркость.

Гениально-простое распределение курсантов по иерархии и ранжиру: по росту, весу и по жиру, по мнению командования давало возможность сержантам занимать привилегированное положение непосредственно у телеэкрана и гарантированно любоваться цветным изображением, пусть, даже весьма сомнительного качества.

Для рядового курсантского состава тоже соблюдался принцип справедливости. Высокие ребята сидели позади коротышек и не загораживали голубой экран своими мощными спинами. Генеральный секретарь ООН может спать спокойно. Права человека на свободный доступ к информации соблюдены и повсеместно реализованы.

Будучи высоким курсантом, я находился почти в километровой удаленности от «источника культуры». Мне, определенно, не везло. Я никогда ничего не видел и не слышал, по объективным причинам оставаясь за пределами политической жизни страны.

Используя полную политическую неграмотность, упираясь носом в широкую спину Лелика, я благополучно подремывал лишние тридцать-сорок минут в день. И на том спасибо.

В свою очередь, информационная программа «Время» обилием культуры и разнообразием информации не блистала. То очередной съезд, то внеочередной пленум. То всеобщее ускорение, то эфемерная перестройка чего-то где-то там. То награждение очередной медалькой очередного борца за мир во всем мире и т.д. и т.п.