Игорь Козлов - Luftwaffe-льники. Часть 3

«Войну» сразу закончили. Курсанта Копыто срочно загнали в медсанчасть на рентген. Дежурный врач, скрупулезно просмотрев снимок вдоль и поперек, пришел к однозначному выводу: «Бог Витю любит!»

Все: кости, связки, мышцы и прочее было в полной целости и сохранности. Отек после разрывов мелких капилляров должен за пару недель сойти. Витю решили не госпитализировать. И это правильно. Дабы не вносить единичный случай «непроизвольного членовредительства» в перечень срочных донесений и не портить показатели по технике безопасности, а так же показатели % боеготовых «штыков», курсанту Копыто выписали освобождение от службы и отправили в казарму на амбулаторное лечение.

«Боевые действия» на уральском морозе не прошли даром. Постепенно личный состав училища методично потянулся в медсанчасть, оглушительно сотрясая тесные коридоры богатырским кашлем. Потери личного состава от генерала-Мороза были настолько катастрофичны, что исчерпав ресурс койко-мест, медсанчасть стала тупо раздавать освобождения от службы налево и направо. В выборе курса лечения военные эскулапы руководствовались вполне обоснованной надеждой на мобилизацию внутренних сил молодых организмов. Которые сами справятся с недугом, если простуженным курсантам разрешить пару дней спокойно полежать на кровати в комфортных условиях родной казармы при температуре + 4 градуса по Цельсию.

Среди прочих «гофрированных шлангов», кому не хватило мест в больничке, оказался и я. Горло раздирала фолликулярная ангина и мне разрешили болеть на персональной койке в спальном помещении казармы. В качестве лекарства выдали второй матрас. Чтобы попытался согреться, а в перспективе, обильно пропотеть. И это при + 4 в помещении?! Что ни говори, а военные медики знают чудотворные секреты врачевания.

Согласно графика нарядов, в ночь на 23 февраля, наше 45-е классное отделение, как самое достойное и морозоустойчивое, отправили во внутренний караул по училищу. Дабы обеспечить надежное охранение чихающему и сопливящему войску, чудом выжившему в полевых условиях уральской зимы. А то вдруг еще, упаси Господи, кое-кто из командования НАТО воспользовавшись плачевным состоянием защитников Родины, отдаст коварный приказ на захват нашего поголовно кашляющего лазарета. Только вряд ли. По Женевской конвенции пленных лечить надо. А на страждущих тепла, заботы и здоровья курсантов в полном составе училища ВВС, у НАТО медикаментов не хватит. Не говоря уже про тепло и ласку. Много курсантов тогда с ног свалилось. Как бы даже не в районе трех тысяч человек.

Итак, 45-е отделение получив оружие и максимально утеплившись, убыло в караул. В казарме 4-й роты остались все больные, включая меня и травмированного Витю. Даже суточный наряд на «тумбочке», набранный из самых здоровых, периодически сотрясал ночную тишину своим душераздирающим.

– АААаааааппппч*УЙ!!!!

Ночь. Утомленный болью, я забылся полуобморочным сном. Снилось, как многочисленное стадо пьяных ежиков устроило чемпионат по футболу в моем горле.

Народный целитель

– Санек, просыпайся!

Жаркий шепот неугомонного Виктора лишил слабой надежды на отдых. Копыто тряс меня за плечо и брызгал слюной прямо в лицо.

– Саня, сегодня праздник 23 февраля, а ты дрыхнешь!

– Витя, отстань. Дай мне умереть спокойно.

– Санечка, как ты можешь?! Мы же военные. День Советской армии – это ж святое!

– Витя, не гневи Бога. Я тебя в очке утоплю, козья морда! Дай поспать. По-хорошему прошу.

– Да ты послушай! Пока ты валяешься, бездыханный, я в самоволочку метнулся.

Как Витя сумел надеть шинель с растопыренной пятерней – загадка?! Не голым же в такой мороз бегал?! А как через забор перелез?! Подтягиваться на перекладине Копыто и раньше не умел. Не хватало силенок у Геракла Пилопедрищенского. Но сбегал же?! Фантастика!

Слабость в организме неумолимо тянула в объятья Морфея. Витькины слова долетали через раз. Я сопротивлялся, не желая просыпаться.

– В активе две бутылочки «беленькой». На ужине в столовой я лучку прихватил, хлебушка. Лелик вчера посылку получил, сальца нам оставил, остальной харч в караул взял. Сашок, я тебя «в раз» вылечу.

– Копыто, будь человеком, исчезни. Веришь, ничего ни хочу?! Даже пить не хочу. А самое большее, чего я не хочу, это твою гнусно-счастливую рожу видеть. Дай покоя, пока тебя в травматологию не забрали с переломом черепа. По-доброму прошу.

Но спорить с Витей – занятие бесперспективное. Как чуть позже услышал в женской компании, куда меня занесла нелегкая: «Есть такие мужчины, которым проще отдаться, чем объяснить, что они тебе не нравятся».