Илай Колесников - Честность

-Славься, о ты, живейший из юношей, да пребудет с тобой сила терпения и покорности Божия, да не убудет вместе с тобой с этим твой огонь в глазах. Поверь, ты найдёшь всё, что искал, юноша. Так найди же то, что ты действительно ищешь!

***

Выходя из церкви, путники, весёлые, здоровые, но с уже остывшим пылом духовного, в первом же кафе набросились на еду.

Илья, конечно же, заказал себе карбонару в томатном соусе и местный, чуть забродивший квас. Отти исхитрился в большей степени: он решил проверить, на что же будет похоже его новое блюдо и велел повару приготовить его же простенький рецепт: картофель, казалось бы, обычный картофель, но под сахаром и запечённый с имбирем. Мясом к этому умопомрачительному гарниру шли маленькие селедочки, приправленные сметанно-чесночным соусом и обогащённые зеленью-в нашем случае щепоткой салата, но вы на своей кухне вместо салата можете использовать и небольшую гроздочку Винограда, главное, чтобы послаще. Если вы, конечно, не вегетарианец. Но вегетарианцев прошу не расстраиваться раньше времени. Тем более, что я всегда уважал овощи и однажды, быть может на время примкну к вашему царству. Так что, рецепты для вегетарианцев будут непременно, пожалуй, уже в следующей главе. Или раньше? Кристиан, к примеру, спортсмен и заказал луково-томатный салат, заготовленный из свежих овощей, зелени и брынзы. Вышло островато-жгуче, но что поделаешь-уроженцы Африки, они такие. Кристиан, кстати говоря, был родом из Эфиопии. Неожиданный поворот, а, в книге?! Ха! Будет, будет ещё и не такое. И лишь Владимир оставался верен себе: стакан светлого, мясо, гренки-вот все, что нужно простому человеку для счастья. Сразу чувствуется-немец!

Позавтракав-пообедав, так, что времени было уже за полдень, ребята рассчитались и вышли из таверны в настроении довольно похорошевшем, но все же с оттенком светлой грусти. Денег, при учёте вырученных за бензин оставалось лишь на билеты в одну сторону до Идэна, и (если бы они с Идэна как-то попали бы обратно) на дорогу до Шербура. Без пересчета на самолёт-все равно не хватало. Было решено: в Идэн возвратятся по любому, а там выяснят: а стоит ли вообще продолжать путешествие? Со спокойной душой отправились гулять по Готланду. Путь от Висбю до Льюгорна был велик. Около сорока пяти километров. Стараясь все же экономить, в местном порту взяли напрокат велосипеды, самые дешёвые, скрипучие, пожалуй, ещё довоенных времен. В этом был определённый шарм. Выезжая от порта, двигались по брусчатке. В гору, уже к вечеру. Старинные, кирпичные и обожженные ветром постройки рядами появлялись перед глазами путников. Захватили десять-пятнадцать яиц, овощи, и порцию Отти из ресторана (парень решил вкусить свою идею, дав ей чуть чуть настояться на свежем воздухе). Илье вспомнилось, как в детстве, под гору, он так же гулял с родителями, как эти туристы сейчас, хоть и без разноцветного мороженого в своих руках. И да, это был Готланд. Лет в девять, с родителями, я был там. Помню я немного, но только то, что я помню, действительно было похоже и на Ниццу, и на Сицилию… Гуляя однажды в летний тёплый день по Висбю, купили то самое цветное мороженое. Помню цвета, которые были: желтый-дыня, розовый-малина, белый-обычный пломбир. Помню место, где находился магазинчик: справа-сплошная кирпичная стена, слева-старые, с историей многих веков, видавшие снежное Рождество и лиственный Хэллоуин, домики. Спереди-та самая дорога-лестница, опускающаяся вниз, к морю. Помню осу, которую я так боялся. По-моему, из за осы я уронил свой кулечек с мороженым, и мой замечательный папа, лишь слегка пожурив, купил мне новый. Ах, детство! Самое счастливое время на свете, когда мы ещё дети, все ещё дети! Самое счастливое время на свете! (Песня музыкальной группы 25/17). Кристиан крутил свои педали, раскрасневшийся, и тоже вспоминал о детстве. Уже о своём.

Однажды, когда засуха в Африканские поля пришла незаметно, а воды в укромных местечках было ещё не припасено, Кристиан вместе со своим старшим братом усердно работал на плантации. Было голодно. Мучила жажда. Картины Эфиопской пустоши из легкого зноя и запаха пряностей, как себе представляют Африку европейцы, переходила в уже ни на что не похожий землистый, мозолистый цвет ключей, связка которых служила воротами не то в ад, не то в ещё более засушливые месяцы. Работали много. Когда солнце достигало Зенита, на секунду, лишь на секунду, как казалось Кристиану, садились передохнуть. И тогда в воздухе мигом поднималось огромное облако пыли, будто дух угоревшей пустыни, умирающей у Земли на руках. И вот, секунда проходила, солнце вновь давало неумолимый, неприязненно медленный отсчёт. И Кристиан раз за разом прокручивал у себя в голове одну мысль, как горный водопад обтачивает в себе круглый камень, что через годы превращается в острие. Однажды мысль наповал изнутри пронзила Кристиана: «Зачем мы пашем здесь, как рабы, если ни денег, но пропитания, нам все равно не выдают вовсе? Уже как с неделю. Зачем, брат?» И брат, задыхаясь пылью, отвечал: «Знаешь, Кристиан, порой следует просто делать. Ждать и наслаждаться тем, что ещё жив, Кристиан. Ведь, если тебе сложно, значит сейчас ты уже на финишной черте. Конец где-то рядом. Терпи, Кристиан.» На русском эта пословица звучит так: Утро вечера мудренее.