Татьяна Бердникова - Проклятый граф. Том VII. На крючке ярости

Увы, сейчас бы это уже не помогло.

– Я не знаю, – Татьяна, помолчав немного, на секунду сжала губы, – Не знаю, Анри, но уверена, что твой дедушка обязательно что-нибудь придумает. В конечном итоге… – она слабо усмехнулась, – Не зря же его называют великим мастером Альбертом. Займись пока чем-нибудь отвлеченным, не думай об этом. У тебя есть какие-то задания в институте?

– Да… – Анри почесал в затылке, и в самом деле отвлекаясь от пасмурных размышлений, – Тригонометрия, я там никак не мог решить… Сейчас займусь. Мама! – заметив, что мать уже направилась к двери, молодой человек поспешил ее окликнуть, – Я… говорил с Аном. После того, как… после всего, в общем.

Татьяна остановилась, не поворачиваясь и внимательно слушая. Как реагировать, она пока не знала.

– Рассказал ему, что сделал Чеслав и, знаешь… оборотень не пытался мне помешать, – он на секунду примолк и твердо продолжил, – Ан сказал, что никогда и ни за что не позволит ему убить меня.

Девушка медленно обернулась, пристально взирая на сына.

– Ты веришь ему?

Анри уверенно кивнул.

– Да. Он никогда не оставлял меня, не оставит и на сей раз. Может быть, что он уже говорит с Чеславом…

***

Анхель обратился на полушаге, возник из ниоткуда прямо на ходу, резко и быстро приближаясь к сидящему на каменном полу темницы по-прежнему скованному пленнику.

– Как ты смел? – голос его прозвучал низко, приглушенно: ворас был в ярости и с трудом сдерживал ее.

Чеслав медленно растянул губы в улыбке, взирая на него с зашкаливающей доброжелательностью.

– Здравствуй, Ан. Как удивительно видеть тебя второй раз за день, чем же я заслужил такую честь?

В голосе рыжего явственно чувствовался яд, и мужчина, ощущая, как гнев в душе разгорается, подпитываемый им, еще больше, стиснул кулаки.

– Не юродствуй! Ты знаешь, почему я пришел, Чес, знаешь прекрасно… ты ведь слышал все, что говорил мне Анри!

– Слышал, – рыжий ухмыльнулся, – И, признаться, был изрядно позабавлен выражениями, какие позволил себе маленький наследник. Даже я не разрешаю себе так говорить, хотя во мне и нет благородной крови.

Анхель нахмурился. Попытка старого друга ускользнуть от объяснений не могла укрыться от него – в конце концов, он знал его всю жизнь, и изучил не хуже, чем самого себя, – и вызывала в душе откровенное раздражение.

– Как ты посмел сделать этого мальчика разменной монетой в своих играх? – он скрипнул зубами, немного надвигаясь на пленника, – Как тебе пришло в голову использовать ту магию на нем?!

Чеслав немного откинулся назад, с удобством устраиваясь на твердом полу и широко улыбнулся. Лицо его обрело выражение насмешливой безмятежности.

– А почему нет, Ан? В конце концов, маленький наследник – всего лишь мальчишка, потомок двух, а то и трех проклятых родов. Он обречен от рождения, и мое проклятие…

– Ты затащил его сюда! – ворас сжал кулаки, борясь с желанием как следует встряхнуть собеседника, – Обманул, заставил подойти! Солгал! Сделал из него предателя против воли, ты медленно убиваешь его! Не называй это следствием проклятия, Чес – это твои новые игры! Игры, которые мне не нравятся.

– Правда? – оборотень удивленно приподнял брови, – Отчего же? Моя память подсказывает мне немало похожих случаев, Ан… Помнишь, как в шестом веке ты убивал детей? Маленьких потомков Мактиере и ла Бошеров, ты не щадил их, не щадил никого! Я не одобрял этого, – желтые глаза чуть сверкнули, – Я называл тебя жестоким, безжалостным, а ты говорил, что это справедливость, а не жестокость. Повторял из раза в раз, и я смирился. Привык… стал таким же жестоким, как и ты, – пленник немного прищурился, – Я жил ради тебя, Ан, всю свою жизнь, я делал все, чтобы отомстить за тебя, я отдал всего себя на исполнение твоих целей! Ради тебя, ради нашей дружбы, брат, я готов был на все. И что же теперь? – он попытался склонить голову набок, но потерпел фиаско и негромко зашипел сквозь стиснутые зубы. Анхель, внимательно слушающий его, внезапно понял, что названный брат зол.

– Теперь, когда я в плену, а ты на свободе! Что делаешь ты, Ан? Ты заводишь дружбу с мальчишкой, с врагом, ты забываешь обо мне и бросаешь меня гнить в подземелье на пятнадцать лет, даже не пытаясь помочь мне! – в желтых глазах свирепствовало уже не сдерживаемое пламя: Чеслав был по-настоящему зол, и то, на кого он злился, бесило его еще сильнее.

– Чес, что… – ворас мотнул головой, пытаясь сообразить, как ответить.

Ведь его обвинения были справедливы. Ведь в них, несомненно, звучала рациональность, слышалась истина… Дьявол. Кто бы мог подумать, что он все так извратит!