Анна Пейчева - Государыня for real

– До площади не дотянуть, ясно? – крикнул Алексей. – Ёлки, на себя-то плевать, но я не могу утопить всех Романовых, вместе взятых, да и вас с Мелиссой Карловной заодно!

– Отставить Дворцовый мост, – жестко вмешалась Мелисса, прикрыв рукой Перстень. – Сейчас я всё решу.

Она вернулась к разговору с Левинсоном:

– Габриэль, я прямо сейчас объявляю в твоем эфире, что ухожу в отставку, – Мелисса говорила быстро, но четко. – Дарю тебе уникальные исторические кадры. Ты будешь крутить их в эфире до старости, собирая теленаграды и теша свое непомерное эго. А за это ты окажешь мне всего одну пустяковую услугу: все квадрики «Всемогущего» в радиусе километра немедленно слетаются сюда. У тебя их много, я знаю.

– Не понял – тебе одной камеры для объявления своей отставки мало? Ну и у кого после этого непомерное эго? – насмешливо спросил Левинсон.

– Для такого объявления и одна камера – слишком много, – буркнула Мелисса.

Платформа в буквальном смысле уходила у них из-под ног. Столыпин часто и тяжело дышал, пытаясь справиться с морской болезнью. Алексей исступленно жал на кнопки пульта и последними словами поливал современные технологии в целом и беспилотные летательные устройства в частности. Перепуганная Екатерина вжалась в трон, умоляюще глядя на отца. Николай Константинович едва держался на ногах, но продолжал церемонию, посматривая через плечо на Мелиссу. По его лицу было ясно, что он понял – премьер-министр действует.

Мелисса чувствовала себя пилотом пассажирского авиалайнера, который нужно посадить на крошечную просеку в джунглях.

Сейчас самое трудное – сообщить прожженному телевизионщику, что через пару мгновений он сможет снять потрясающее видео и тут же доказать, что делать этого не стоит.

– Послушай, это не для эфира, но коронационная платформа терпит бедствие, – как можно спокойнее сказала Мелисса. – Наши дроны отказали. Теперь уже почти все. Твои квадрики нужны для поддержки проклятой стекляшки.

Левинсон, похоже, поперхнулся кофе:

– Ах вот оно что! А я смотрю на экран и думаю, что у нас с сигналом, почему картинка дергается? Вас болтает, как во время шторма. Почему Николай не остановит церемонию?

– Знаменитая выдержка Романовых. На бал и на эшафот с одинаковой улыбкой. Ну что, Габи, договорились? – нетерпеливо сказала Мелисса.

– А Катюшка-то как растерялась, ты погляди, – Левинсон будто ее не слышал, – вся бледная. Это что, наша новая царица? Вот этот, с позволения сказать, мокрый котенок?

Платформу трясло, как Помпеи при извержении вулкана.

– Тебя тут нет, Габи, – вступилась Мелисса за несчастную Катарину, хотя, по правде говоря, терпеть не могла заносчивую девчонку, – турбулентность уже нешуточная. Скажи, дашь свои квадрики?

– А военные беспилотники почему не привлечешь? Детка, это же так просто.

– На военные операции нужно личное разрешение императрицы, неужели не понятно? Где я тебе сейчас его возьму? Можно подумать, ты не знаешь, что на каждом приказе должны стоять две подписи, моя и ее! Черт возьми, Габриэль, соглашайся! – повысила голос Мелисса. – Во имя нашей бывшей любви. Тебе что, недостаточно одной погибшей любви? Нужны еще жертвы?

– «Амбициозная летающая платформа терпит крушение в разгар коронации», – Левинсон попробовал на вкус заголовок, – вот какие кадры стали бы историческими. Вот за что мне дали бы главную телевизионную премию мира. Твоя отставка меркнет на фоне суперкатастрофы тысячелетия. «Титаник» двадцать первого века»… «Гибель величайшей империи в прямом эфире «Всемогущего»»… Ух, я прямо завелся!

– Что ж, тогда прощай, – резко сказала Мелисса. – У меня есть еще пара минут позвонить твоим конкурентам. «Елею», например. Или «Демосу». Да мало ли у нас каналов. (Алексей безнадежно покачал головой.) У них квадриков поменьше, но до набережной нас дотянут.

Левинсон помедлил.

Платформа дрогнула еще раз.

– Окей, согласен, – наконец сдался он. – А власть тебя испортила, Мелисса. Отставка пойдет тебе на пользу.

– Ну извини, что не хочу умирать в тридцать восемь лет ради того, чтобы ты получил очередную бессмысленную статуэтку, – Мелисса была преисполнена язвительности, – давай сюда срочно свои чертовы квадрики.

Между тем, напряжение на платформе нарастало. Будь здесь Брюллов, он тут же бросился бы всех фотографировать на свой Разумный Перстень, поскольку – какие находки для эпических полотен.

Юная императрица Екатерина – губы плотно сжаты, буквально оцепенела от страха, одной рукой вцепилась в подлокотник стеклянного трона, другой ухватилась за парадный отцовский мундир.