Энтони Строк - Страшно не злые гоблины

Целое ведро воды вылилось на пол, швабра смачно плюхнулась в лужу и начала развозить воду по полу. Правша очень любил чистоту и порядок. Правда, справляться с грязью, пылью и мусором одному было ужасно тяжело, поэтому Правша выбрал только одно помещение, где мог сполна насладиться главной страстью своей жизни.

– Вам нравится, владыка? – Клеймитель следил за гоблином, не поворачивая головы. – Сегодня я использовал новое чистящее средство, вода от него не пенится и не пахнет тухлой рыбой!

Владыка молчал.

– Чудесный день, он только начался, а у нас уже столько забот! – Правша закончил драить пол. – Я принес вам новый номер утренней газеты. К сожалению, о вас там ни слова не говориться, но это не беда, к чему вам лишнее внимание…

Гоблин положил свернутую в трубочку газету на подлокотник трона. Владыка не шелохнулся.

Правша прыснул на тряпку раствор и, взобравшись Клеймителю на колени, принялся протирать его доспехи. Круговыми движениями гоблин начищал щитки, надеясь увидеть в них свое отражение.

– Я отдал распоряжения этим твердолобым мордам, как вы любите их называть. Очистка замка идет своим чередом, еще полгода – и все останки героев и гоблинов окажутся в склепах. Восстановить записи и лабораторию мне до сих пор не удается, но не волнуйтесь, я продолжу работу, ваша армия восстанет из пепла. – Правша почистил щитки на плечах и руках владыки.

Теперь гоблин осторожно водил мокрой тряпкой по панцирю хозяина, стараясь не задеть рукоять меча, торчащего из груди Клеймителя. Рукоять украшали драгоценные камни и золотая львиная морда, на ней висела кисть, обглоданная залетающими через окна воронами.

– Осторожнее, только не шевелитесь. – Правша поменять тряпку на сухую и смахнул пыль с меча. – Вам не больно, владыка?

Мертвый хозяин не отозвался, мертвые мало говорят. Обычно.

Из коридора послышался оглушительный свист, по стенам пошла рябь, из щелей между каменными плитами посыпалась пыль. От звуковой волны шлем владыки чуть сдвинулся на бок.

– Ой! – испугался Правша и кое-как поставил шлем на место. – Опять Свист глотку дерет!

Правша спрыгнул с трона и, встав перед владыкой, стал ждать бегущего, высунувшего язык как гончая, но при этом умудряющегося свистеть озорного, вечно витающего в облаках, абсолютно не говорящего Свиста. Тот влетел через распахнутые двери в тронный зал и принялся танцевать.

– Закрой орало! Ты мешаешь владыке предаваться думам! – Правша прыгнул к Свисту и встряхнул за плечи.

Свист умолк и несколько раз ударил Правшу по длинному носу конвертом.

– Письмо? – удивился гоблин, у него тут же перехватило дыхание.

В зал прибежали остальные братья.

– Письмо!

– Письмо!

Правша выхватил у жестикулирующего Свиста из лапы конверт и начал внимательно изучать сургучную печать.

– Что ты на него глазеешь? – Хручь дымил как вулкан, маленький и зеленый. – Письма читать надо!

До страшной бойни Правша входил в близкий круг Клеймителя Гоблинов, он присутствовал на советах, разрабатывал планы атак на замки, переводил и писал письма. У Правши на шее болтались на серебряной цепочке очки владыки. Очки с толстой роговой оправой не имели стекол, гоблины никогда не жаловались на проблемы со зрением, поэтому очки Правше нужны были лишь как символ негласного лидерства в шайке выживших гоблинов.

Он надел их на нос и, кашлянув, сломал печать на конверте.

– Итак, – Правша пробежался по тексту глазами. – Клеймитель Гоблинов, царь пещер и гор, повелитель легионов кошмарный созданий, владыка уродливых бестий, безжалостных убийц и бесчестных воров…

– О, это же о нас! – радовался Мол.

– Тебя приветствует Рожденный Из Земли, эльфийский принц, хозяин земель Дикой Яблони и войска Золотой Рой.

– Фу ты. – поморщился Хручь. – Эльф? Терпеть не могу этих тощих длинных недолюдей.

– Ишь, разглагольствует, не могут они коротко писать.

– Почему недолюди? Это скорее люди недоэльфы, чем эльфы недолюди.

– Не умничай, Сто Двадцать Первый.

– Фьюить! – добавил Свист.

– Раз с приветственной часть покончено, – продолжил Правша. – Перейду сразу к делу. Мы слишком долго скрывались в тени. Слишком долго позволяли добру праздновать победу над злом. Я считаю и, думаю, ты согласишься со мной, что людям пора напомнить о страхе, о звуках труб и барабанов наших армий, сеющих зерна смерти, поливающих землю слезами невинных и пожинающих плоды скорби и потерь.

– Он, походу, садовод.