Андрей Толоков - Против течения

Отношения были оформлены, и Лара с мальчиками переехала из своей маленькой квартирки в дом Ландфельда. Шло время, Маркус умело скрывал своё раздражение сыновьями Лауры. Особенно негативно он относился к старшему – Виктору. Парень совсем был не похож по характеру на Лауру. Виктор, крепкий подросток, как физически, так и духом. Он немногословен, недоверчив, выдержан не по годам. В представлении Маркуса немецкий юноша должен вести себя иначе. Он должен одинаково трепетно относиться и к свободе, и к порядку. Немцы умеют в себе это сочетать. Маркуса раздражало ещё и то, что Виктор всегда говорил с Лаурой по-русски. Ландфельд не знал этого шипящего языка, и не понимал, о чём говорят в его доме, оттого нервничал, просил говорить на немецком. Лаура тут же выполняла просьбу мужа, а Виктор как будто не слышал. Негатив накапливался.

Виктор увлекался хоккеем. Каждый день, кроме выходных, посещал хоккейную школу. Тренеру было видно, что из парня выйдет настоящий хоккеист. Виктора пригласили в юношескую команду. По просьбе Лауры, Маркус оплатил дорогую хоккейную амуницию. Тогда впервые Виктор говорил с Ландфельдом доброжелательно. Даже улыбался. Но Маркуса это не впечатлило. А, напротив, разозлило ещё больше. Получается, что он, Маркус Ландфельд, должен покупать расположение этого юнца. Нет уж! Лаура и её дети обязаны Ландфельду за своё благополучие, за достаток, за сытую жизнь. Он на самом деле так думал.

Эта история, полная трагизма и опасных приключений, началась не сегодня, за ужином в доме Маркуса Ландфельда, а тогда, когда Лаура Майер дала согласие выйти замуж за богатого немецкого предпринимателя.

Маркус чересчур щепетильно относился к соблюдению порядка, установленного им в своём доме. Его педантичность граничила с маразмом. Лаура терпела это, Гельмут не особо обращал внимание, а вот Виктор… он просто жил по своим правилам. Маркус изо дня в день потихоньку закипал. И вот сегодня за столом, аппетитно накрытым Лаурой, Виктора опять не было. Маркус с укоризной взглянул на Лауру. Лаура подняла глаза на мужа, ожидая тираду с осуждением старшего сына. Но Маркус промолчал. Он отодвинул стул и сел. Начали ужинать.

– Почему ты не ешь? – низким голосом спросил Гельмута Маркус.

Гельмут, откинувшись на спинку стула крутил в руке вилку.

– Почему ты не ешь? – повторил вопрос Маркус уже громче.

– Я подожду Виктора. С ним поем.

Маркус опять воткнул свой колючий взгляд в Лауру. Та молча пожала плечами, мол, ничего в этом страшного нет, пора привыкнуть.

– А мы для тебя уже не семья? – продолжил Ландфельд донимать мальчика.

– Я подожду Виктора, – упрямствовал Гельмут.

Маркус встал, громко отодвинув стул, подошёл к Гельмуту, забрал из его рук вилку, и, бросив её на стол, сказал:

– Иди к себе и жди Виктора там.

Гельмут, виновато опустив голову, поднялся.

– Маркус, – вмешалась Лаура, – зачем ты так? Они братья…

– Они ненормальные братья, – грубо перебил жену Маркус, крепко сжав в руках столовые приборы, точно готовился их раздавить. – Для твоих детей нет никакого порядка. Что ты встал?! – последнюю фразу Ландфельд громко сказал Гельмуту.

Гельмут вздрогнул от неожиданности и вышел из столовой.

– Когда ты разводилась со своим русским мужем, почему ты не отдала ему детей? – продолжил неприятный разговор Маркус, со злостью отодвинув от себя тарелку с салатом. – Ты говорила, что он просил.

– О чём ты говоришь? – возразила Лаура. – Ты себя слышишь? Они мои сыновья. Почему я должна их отдать?

– Они не немцы. У них в голове мусор. Им лучше было бы жить в России. Там с таким воспитанием можно прожить. Здесь – нет!

– Они тебе мешают, – тихо произнесла Лаура и, положив салфетку на стол, вышла.

Маркус проводил жену взглядом, поигрывая от злости желваками.

***

Сегодня была пятница и Виктор со своей девушкой Катрин и её двумя подругами Маги и Габи, отрывались в ночном клубе. Оглушительно звучала новая композиция Рамоны. Клубная молодёжь, практически вплотную друг к другу, энергично двигались в ритм заводящей музыки. Виктор что—то пытался сказать Катрин, но она жестом дола понять, что ничего не слышит. Юноша махнул рукой, призывая Катрин уйти за столик, где сидели её подруги.

Маги и Габи звонко хохотали, обмениваясь какими-то своими девичьими секретами. Катрин подошла к столу разгорячённая после энергичного танца и, плюхнувшись на диван, молча протянула руку, намекая на то, что ей срочно надо подать стакан воды. Виктор сообразил гораздо быстрее, чем подружки и, налив полстакана, подал его девушке.