Валерий Ковалев - Реинкарнация. Роман

Кроме того, в буддизме достаточно четко прослеживается идея о необходимости сострадания ко всем живым существам – воплотившаяся впоследствии в другие, но не нашедшая там своего разрешения, – завершил я и стал ожидать реакции Творца.

Сонность Глаз перешла в задумчивость, они сказали «все так», а потом над одним вскинулась бровь, и я услышал, – да ты не атеист сын мой, а приверженец буддизма.

– Наверное, – вздохнул я. – К сожалению, поздно это понял.

– И когда?

– В своих последних командировках. В Бурятию и Монголию. Там побывал в дацанах*, имея беседы с ламами. Достойные проповедники.

– И чем они тебе глянулись?

– Живут в своих голубых степях скромно и открыто. Учат заветам Будды, пьют водку, любят женщин и поют горловые песни.

– И если бы у тебя была другая жизнь, ты, наверное, хотел бы стать ламой? – хитро прищурились Глаза.

– Другой жизни не бывает, как учит марксизм-ленинизм – убежденно сказал я. – Ну а если бы была, отправился в Тибет, где стал пророком.

– Интересно, – озадаченно протянул Творец. – И зачем тебе это надо?

– А чтобы окучивать людей, – брякнул я. – Во имя Господа, так сказать и на его славу.

– Замолчи! – посуровели Глаза. – Чи-чи-чи… – затихая, раскатилось в Космосе.

– Не поминай Меня всуе, – дыша ледяным холодом, придвинулись вплотную.

– Виноват, – съежилась душа. – Прости меня грешную. Я больше не буду.

– То-то же, – прогудело в ответ – Думай, с кем говоришь, тля. – А теперь прощай. Не поминай лихом.

В тот же момент Глаза заклубились, всасывая, и я понесся по Черной дыре, в адской какофонии чьих-то криков, смеха, плача и стенаний.

– Кирдык, – пронеслось в мозгу. Сознание угасло.

Глава 3. В новом теле

-Уа-уа-уа! – назойливо пищало где-то рядом. Я чихнул и размежил веки, возвращаясь в реальность

– Не иначе ад, – бледно всплыло в мозгу общение с Творцом, а потом напутствие и дьявольский полет в Черной дыре Космоса.

– Но почему так тесно, и кто там пищит, в размытом пятне света?

– Щелк,– лопнуло в ушах, пелена спала с глаз, и вверху возник белый квадрат потолка с тихо жужжащей в нем люминесцентной лампой. А чуть ниже квадрат стен, блестящих кафелем, с филенчатой дверью напротив.

– Непонятно – забеспокоился я, скосив глаза влево, откуда исходил неприятный звук и увидел рядом в ячейках двух запеленатых младенцев. Один, что ближе, спал, а который за ним, извивался и пищал, время от времени взбрыкивая в своей пеленке.

– Что за черт? – усилилось чувство тревоги. Я перевел взгляд вправо – там посапывали еще трое. Опустил глаза до упора вниз, пытаясь рассмотреть себя – увидел оконечность кокона.

– Я тоже младенец! – прожгла ужасная догадка. – Зачем? Не хочу! Уа-уа!! – заорал благим матом.

Через пару минут дверь открылась, на пороге возникла толстая усатая тетка в белом халате, и я поперхнулся плачем.

– Ну что? Опудырились засранцы? – хмуро взглянула на ячейки, прошаркав к ним тапками.

Через секунду у нее в руках оказался пищавший слева индивид, с которого была сдернута мокрая пеленка; толстуха ловко обернула его второй, взятой из-под ячейки, вернула на место и направилась ко мне. Явно с такими же намерениями.

– Ты смотри, сухой,– сказала сама себе, пощупав меня снизу. – Тогда чего орал? Жрать хочешь?

Я молчал и пялился на нее выпученными глазами. Еще не веря в объективную реальность.

– Лупатый какой, не иначе еврей, – сделала умозаключение тетка. – Терпи, кушать будете в двенадцать. И взглянула на мужские наручные часы. Я разглядел надпись под стеклом «Кама».

После этого она удалилась, ворочая объемной кормой. Хлопнула дверь. Все стихло.

– Пу-у, – издал во сне звук мой сосед справа. В воздухе запахло сероводородом.

– Гребаный Творец! – понял я, куда попал. Это явно был роддом. Куда меня вернули назад, к новой жизни.

И кто его просил? Жить на Земле я не хотел. Разве что в другом измерении. А теперь все начинать по новой. Ползать, затем ходить, чему-то учиться и работать. У меня выслуги тридцать пять лет. На хрена мне это надо?!

От злости и бессилия я стал кряхтеть, пытаясь вылезти из пеленок, чтоб сбежать. Не получилось.

Затем в мозгу проявился бывший чекист, дав посыл «не суетись под клиентом». Его поддержала прокурорская часть «куда ты сбежишь – дурень», а морская с шахтерской рассмеялись, – «картина Репина «Приплыли!».

– Молчите курвы, – подавил я их в себе. – Вам хорошо внутри. А какового мне, тут? Снаружи?

Далее, посчитав до десяти, успокоился, вняв советам, и подумал: – кто же теперь мои родители? Если те, что раньше, то еще ничего. Они были достойными людьми. Любили меня и я их тоже. А ну как какие алкаши, расхитители соцсобственности или что еще хуже, наркоманы?