Ольга Ярмакова - Все начинается утром

Элен впала в легкое забытье, почти перешедшее в сон, когда ее пробудил яркий всполох в предрассветных сумерках зачинавшегося дня. Трава словно ожила, трепеща сильнее и расходясь крупными волнами во все стороны, воздух наполнился чудесным неповторимым ароматом рассвета и звенел трелями малых птах, порхавших среди зелени. Девушка почувствовала едва уловимое скользящее прикосновение к щеке, и ей почудился знакомый голос:

– Вставай, милая, ты сможешь, ты сильная и все вынесешь. Иди за ветром, он приведет тебя…иди, родная,…ты нужна…нужна….

– Шон? О, Боже, Шон! Я тебя слышу! Где ты? – Элен вскочила на ноги и побежала, не разбирая дороги, пытаясь ухватиться за обрывки слов, таявших в утреннем ветре.

Трава по колено, мягко скользила по ногам, не препятствуя движению, а ветер придавал новых сил, подстегивая бегунью. Впереди растительность поредела в одном месте, и ветер гнал девушку именно туда – оттуда ровным пластом начиналась песчаная дорога, раздававшаяся вширь и уходящая извилистыми петлями за горизонт. Когда Элен выбежала из травы на покатую горчичную поверхность, ветер сбросил обороты, а чары растаяли.

– Шон…Шон…. – Тихо позвала Элен, боясь спугнуть то ощущение близости человека, о котором она на время забыла, но кто ей был дорог. – Не уходи, пожалуйста.

Но она уже и так чувствовала, что снова осталась одна, однако горечь ушла вместе с последним резким порывом утреннего ветерка, а ее место заняла решимость.

– Ничего, я не пропаду. Ты прав, мой друг, я смогу. Как же легче было бы вдвоем, а не одной, но да уж ничего не попишешь. Хоть в лето забросили и на том спасибо.

В свете разрастающегося утра мир вокруг наполнялся и богател теплой палитрой летних красок и дурманным ароматом полевых цветов. Такое буйство жизни и цвета приободрило Элен после чахлой осенней растительности Уолверта, глаза буквально впитывали все вокруг, а грудь наполнялась терпкими переливами трав вкупе с нежной сладостью просыпавшихся цветов.

– Вот единственное, что мне нравится в этих скитаниях, так это одежка. Хоть со вкусом у кого-то все в порядке. – Горько усмехнулась странница.

Метаморфоза со сменой одежды повторилась. На этот раз на девушке были тонкие голубые джинсы с закатанными внизу штанинами; на ноги надеты кеды, а тело прикрывала воздушная золотистая туника с повязанным вокруг талии серебряным пояском, сплетенным из толстой нити.

Элен повернулась в ту сторону, откуда пришла, оттерла о джинсы запачканные руки и, закрыв глаза, произнесла:

– Это было, Артур. Прости. – Пальцы коснулись губ, отпуская прощальный поцелуй в никуда. – Прощай.

Еще мгновение, она развернулась и быстрыми твердыми шагами стала удаляться по дороге, не обращая внимание ни на что, кроме песчаной насыпи. Но постепенно ее темп спал, скованность сползла в рядом бредущую тень, и девушка наконец-то оторвала взгляд от дороги, с восхищением изучая местный пейзаж. Дорога разделяла этот мир на две извилистые половинки: по левую сторону за окантовкой цветущей зелени простирался густой сосновый лес, между деревьев которого поблескивали первые солнечные лучи; по правую же руку растекались бескрайние луга, словно океан с зелеными волнами, украшенными скромными цветами, истончавшими свое море запахов. Но самым грандиозным во всем этом великолепии было поднимавшееся из-за горизонта солнце, прямо по центру дороги, слепя и очаровывая.

Девушка остановилась под воздействием природной грации и простоты, голова шла кругом от ощущения себя маленькой частичкой в огромном бесконечном мире. Но все тот же ветер вывел ее из задумчивости, слегка подтолкнув вперед, и она снова отмеряла шаги по песку, под которым вскоре начал проступать забытый временем асфальт. Это несколько приободрило странницу и отвлекло на время от мрачных мыслей.

Дорога, равно, как и луга, иногда имела взлеты и падения, и вот за очередным довольно покатым спуском в значительном отдалении от асфальта в мягком оседающем облаке тумана взгляду девушки предстал дом, окруженный невысоким забором. Под смутным импульсом, не раздумывая, Элен прямиком направилась к нему, свернув на боковую дорогу, тянувшуюся щебнем к центральным воротам ограды. Мимо этого дома спокойно пройти было невозможно, весь его вид кричал и взывал, если не остановиться, то смотреть и любоваться им.

Трехэтажный кирпичный широкий фасад жгуче красного цвета венчала покатая крыша с не менее яркой синей черепицей. Окна с белоснежными рамами гармонично дополняли общую картину наравне с входной зеленой дверью. «Веселенький домик и люди здесь должно быть не менее чудаковатые. Посмотрим». Ворота, к которым вела дорога, были блеклого серого оттенка и, огибая дом с одной стороны, уходили на значительное расстояние в другую, отхватив приличный кусок земли, на котором был разбит вполне милый сад.